Кристина Вернер - Три цвета крови

Мать Лии, Маргарет, оказалась доброй и милой женщиной. Она часто разрешала им собираться в доме, проводить девичники и "пижамные вечеринки". В её обществе девушки не чувствовали себя скованными и воспринимали её, как старшую подругу, но Маргарет всегда знала, когда следует оставить их одних и не злоупотребляла их доверием.

Кэтрин заботилась о Лии, словно о младшей сестре, а Эшли воспринимала ту, как равную. Они часто спорили с таким жаром, что казалось, убьют друг друга за несовпадение взглядов по какой-нибудь теме. Но их вражда была показной, и, спустя несколько минут после спора, они, как ни в чём ни бывало, договаривались о том, кто пойдёт в магазин за любимыми пирожными или обсуждали внешность увиденного недавно в торговом центре парня.

Кэтрин всегда тянуло в старый парк. Она призналась в этом подругам, и те заявили, что испытывают то же самое. С тех пор они часто собирались там, чтобы побыть вдали от людей и иногда устраивали пикники, сидя возле фонтана.

Эшли утверждала, что парк притягивает её мрачной таинственностью. Её забавляли слухи о якобы поселившейся здесь неприкаянной душе психопата-убийцы и о шабашах ведьм. Она относилась с долей скептицизма ко всему и, пока не проверяла на своём опыте и не видела собственными глазами, её нельзя было в чём-то убедить. При этом она всё же верила в то, что есть какая-то сила, благодаря которой существует этот странный мир, полный интереснейших загадок, разгадать которые ещё не пришло время.

Кэтрин до сих пор не понимала, притворяется Лия или на самом деле слышит голоса на кладбище. Иногда она заявляла, что от фонтана исходит странная энергетика и прикасалась к каменному льву, словно хотела с его помощью с кем-то пообщаться, но делала это как-то наигранно и комично.

Сидя у фонтана, Кэтрин тоже ощущала нечто необъяснимое. Перед глазами являлись расплывчатые, непонятные образы диковинных созданий, которые она раньше видела лишь во сне. После этого на неё обычно накатывал творческий подъём и ей срочно были нужны карандаш и альбом, чтобы запечатлеть очередного “компьютерного монстра”. Эшли на полном серьёзе предлагала продать эскизы в какую-нибудь компанию по разработкам игр и всё обращалось в шутку.

Подруги были дороги Кэтрин. Они поддерживали друг друга, проводили вместе много времени, и их дружба крепла с годами.

Их маленький город не открывал для молодёжи блестящих перспектив и возможностей сделать головокружительную карьеру, поэтому многие стремились перебраться отсюда в столицу или в другой большой город. Кэтрин раньше часто об этом думала. Из трио подруг она была самой целеустремлённой в плане карьеры, но поняла, что не хочет покидать город, как будто что-то крепко удерживало её здесь.

Эшли была скептически настроена насчёт того, чтобы сделать карьеру в столице. Она не разделяла мнения о том, что с умом можно везде добиться успеха, а считала, что куда важнее полезные связи или модельная внешность. Лия же ещё пока училась и ни о чём таком всерьёз не задумывалась.

За последние несколько лет подруги виделись не так часто, как раньше, и каждая встреча превращалась для них в праздник. Они повзрослели. Поблекло очарование и загадочность старого парка, да и будничная рутина не располагала к прежнему весёлому времяпровождению. В жизни девушек хоть и мало что изменилось на первый взгляд, но заложило невидимую основу для того, чтобы судьба сыграла с ними в дальнейшем в рискованную игру.

“Я часто думаю о тебе, Шон. Какой наивной я была, полагая, что у нас с тобой что-то получится. Ты ценишь житейские радости и во всём видишь гармонию и красоту. Наверно, ты хочешь быть идеалом, а его не существует. Интересно, что бы ты чувствовал, если бы лишился смысла жизни, а рядом не было бы никого, кто протянул бы тебе руку помощи? Остался бы ты этаким “солнечным мальчиком”, радующимся всякому пустяку?

С тех пор, как ты отказался от меня, я полюбила гулять по ночам в одиночестве. Брожу по аллеям заброшенного парка, прислушиваясь к шёпоту листвы. Жду, когда зажгутся звёзды, из-за облаков выйдет луна и её обманчивый свет упадёт на крыши домов и выгоревшую за лето траву. Тишина поглотит звуки и шорохи, растворив их в себе без остатка. В этой тишине кажется, что ты соприкасаешься с вечностью. Я сажусь на лавку одной из дальних аллей и вспоминаю о тебе.

Наверно, это безумие – бродить одной посреди ночи, но мне уже ничего не страшно. Ты вряд ли бы понял меня. Ты всегда говорил, что я чересчур эксцентрична и из твоих уст это звучало как насмешка.