Дарья Фэйр - Сумасшедший вампир

«Ирочка, а как ты с Дашенькой справляешься? Ой, такая молодая, а дочка уже взрослая почти!» – щебетали когда-то мамины подружки, а мама гордо махала узкой аристократической ладонью и раз за разом рассказывала единственную историю, как мы с ней вместе ходили в книжный, а потом ели мороженое в кафе. Как настоящая семья.

«Как»… Я как-то в детстве одной консьержке на уши присела, пока родители отлучились. Она ела семечки и смотрела сериал «Богатые тоже плачут» по телевизору. Я ей в окошко лицо засунула и жаловалась, как мне грустно, а она бездумно головой кивала, а в глазах пустота. Зато когда по телевизору что-то случилось, аж за сердце схватилась. Потом пришли родители и отругали, а я так и не узнала, что такого страшного произошло между Сиси и кем-то там ещё. Наверное, действительно что-то очень-очень важное, как же иначе? Ведь у такой как я проблем быть не может.

– …Ой, да без проблем, мамуль!.. – вырвал меня из раздумий голос проходившей мимо девицы в смешной шапочке. – Ты бабушке звонила? Ага! Да-да, я в субботу заеду…

Девица скрылась в дверях магазина, а я замерла, глядя ей вслед. По идее я должна была испытывать зависть. Вот такой нормальной жизни. Скрежетать зубами и утирать злые слёзы. Но со мной это почему-то не работало. Я улыбнулась, а на душе на миг просветлело, будто я прикоснулась к чужому счастью и ощутила его тепло.

Может быть, я не обозлилась, потому что у меня тоже была бабушка? Единственная из всей семьи, к кому я могла прибежать в слезах и рассказывать свои глупые детские горести. Кто меня, похоже, по-настоящему любил.

В детстве она старалась приезжать почаще, любила со мной играть, читала мне сказки и пыталась объяснить, почему всегда нужно оставаться доброй и честной. Позже, когда я пошла в школу, в закрытый пансион, она писала мне. Долгие и искренние письма, где рассказывала о своей жизни, о том, как в жизни бывает, и о том, как в жизни стоит относиться к вещам. Но время шло, письма приходили всё реже, всё непонятнее становился каллиграфический когда-то почерк. И в какой-то момент ко мне в комнату зашли мама с папой и, ничего не объясняя, забрали в Питер.

Вообще, я благодарна им за то, что смогла побывать на её похоронах, даже несмотря на то, что не место детям на таких мероприятиях. Зато я смогла попрощаться с ней.

Потом ещё три недели рыдала не унимаясь. Сначала родители поощряли меня, мол: «как по родной плачет». Но потом это начало их раздражать, и начались скандалы. Меня отправили обратно в школу, я еле могла присутствовать на уроках, постоянно сморкалась и глотала искренние детские слёзы. Мне лет десять тогда, наверное, было?

Не успокоилась и на каникулах, когда приехала домой. Мама неодобрительно косилась на мой понурый и подавленный вид, а потом как-то вечером, глотнув лишнего, пришла и очень долго ругалась на мою изнеженность и разбалованность, а в конце обличительного монолога выгребла все бабушкины письма, с которыми я не расставалась, и сожгла их во дворе.

Тогда мне впервые захотелось убежать из дома. Я кричала, я орала так, что кровь горлом пошла. Я ломала всё, что попадалось на моём пути. И вот тогда родители струхнули и пошли на попятную. Мама даже попыталась просить прощения, взяла меня с собой в город и купила мне книжку сказок. В красивом переплёте и с картинками. Мою собственную, первую, которую я сама выбрала. Наверное, в этот день мы единственный раз были по-настоящему мамой и дочкой. И вот про этот день она потом с гордостью и рассказывала… А я кивала болванчиком.

Я шла к заветному перекрёстку и думала: сколько нас таких? Недолюбленных, задушенных тотальным контролем безразличных родителей, которые всегда и везде лучше знают, что тебе делать, как тебе жить, дышать, думать? Не в достатке ведь дело. А в беззащитности нас – детей – когда родителям всё равно. Что я могу противопоставить? Маленькое слабое существо. Не обладающее ни знаниями, ни опытом, ни союзниками? Ничего.

Шла и вдыхала влажный воздух. Просто радовалась, что решилась. Что могу, и ничего мне за этот маленький бунт не будет. Просто вечер, просто ветер, летящие тучки над головой и зябкая морось в лицо. Кому-то отвратительно, а мне самое то.

И тушь пускай стекает! Так её!

Задумалась и сама не заметила, как ноги понесли куда-то через дорогу, неуёмные. И вдруг – резкий визг тормозов. Этот звук всегда заставлял меня нервничать. Крикнула женщина, где-то рядом заорала сигнализация, будто истеричная базарная баба. На миг мир замер, пошатнулся, мне показалось, что меня толкнули в спину. Так, слегка, очень деликатно, будто привлекая внимание. Сильного удара я не почувствовала, но, к своему удивлению, успела понять, что падаю, теряю сознание.