Лара Эдриан - Полночный поцелуй

Не успел Лукан выйти из спустившегося под землю лифта, как услышал женский плач. Горький, душераздирающий плач в тишине длинного коридора.

Боль утраты.

У Лукана заныло в груди.

Он еще не знал, кто из воинов погиб сегодня ночью, и не пытался угадать. Он быстро шел, почти бежал к лазарету, откуда Гидеон звонил ему несколько минут назад. Лукан повернул за угол и увидел, как Саванна выводит из комнаты убитую горем, рыдающую Данику.

Лукана словно удар поразил.

Значит, погиб Конлан. Шотландец, воин беспримерной доблести и глубокого достоинства, любитель посмеяться… И вот его больше нет. Скоро он превратится в горстку пепла.

От шока у Лукана перехватило дыхание.

Он остановился и склонил голову перед безутешным горем вдовы. Даника тяжело опиралась на Саванну; казалось, без нее высокая блондинка в отчаянии упала бы на пол.

Даника его даже не заметила. Саванна посмотрела на Лукана – в ее карих глазах блестели слезы. Она тихо сказала:

– Они ждут тебя, им нужны твоя сила и поддержка.

Лукан сосредоточенно кивнул и вошел в лазарет.

Вошел молча, не желая нарушать торжественность скорбного прощания с Конланом. На теле погибшего зияли чудовищные раны; даже стоя у двери, Лукан почувствовал, что их товарищ потерял очень много крови. В воздухе висел отвратительный смешанный запах – пороха, перегоревших электрических проводов, расплавленного металла и опаленной плоти.

Конлан оказался в эпицентре взрыва. Его обнаженное изуродованное тело, деликатно прикрытое широким куском расшитого белого шелка, лежало на смотровом столе, застеленном белой простыней. Тело успели очистить от крови, пыли и копоти и натереть ароматическим маслом – приготовили для погребальной церемонии, которая должна была начаться с первыми лучами солнца. До рассвета оставалась всего пара часов.

У стола кругом выстроились все воины. Лицо Данте было строгим и непроницаемым. Рио, склонив голову, перебирал четки и шепотом читал молитву на своем родном языке. Гидеон марлевым тампоном осторожно промакивал рваную рану, одну из тех, что покрывали все тело Конлана. Лицо Николая – в мелких кровоточащих порезах, в пятнах от пепла и сажи – было очень бледным, таким Лукан никогда его не видел; голубые, как лед, глаза застыли в недоумении, сегодня ночью он патрулировал город в паре с Конланом.

Даже Тиган был здесь, пришел почтить погибшего товарища, хотя и стоял поодаль, полуприкрыв глаза, зловеще-мрачный и, как всегда, холодно отстраненный.

Лукан приблизился к столу и занял место в круге воинов. Он закрыл глаза и молча молился за ушедшего друга. Так они стояли долго, пока Николай не нарушил скорбную тишину:

– Сегодня ночью он спас мне жизнь. У станции Зеленой линии мы напали на след двух кровососов и пошли по нему, и вдруг я увидел этого подонка, он садился в поезд. Не знаю, что заставило меня обратить на него внимание, он разулыбался во весь свой поганый рот, словно приглашал нас последовать за ним. Он насквозь провонял порохом и еще каким-то дерьмом, я не успел определить.

– ТЦАП [11] , – сказал Лукан, чувствуя едкий запах, пропитавший одежду Нико.

– Оказалось, на парне пояс со взрывчаткой. За секунду до того, как поезд тронулся, он выпрыгнул из вагона и побежал по старым путям. Мы начали его преследовать, Конлан загнал его в тупик. И тут мы увидели бомбу. Таймер был установлен на шестьдесят секунд, до взрыва оставалось десять. Конлан крикнул, чтобы я бежал назад, а сам бросился на эту скотину.

– Господи… – Данте провел руками по волосам.

– Это был миньон? – спросил Лукан, даже не сомневаясь в ответе.

Отверженные без зазрения совести использовали людей как расходный материал в своих военных операциях и личных стычках. Так же в течение длительного времени поступали религиозные фанатики человеческого общества, для них люди со слабым рассудком были дешевым и весьма эффективным орудием террора.

Но от этого пережить гибель Конлана было не легче.

– Это был не миньон, – сказал Нико, качая головой. – Отверженный, и, судя по количеству взрывчатки, он мог снести полквартала.

Столь неожиданная новость заставила выругаться не одного Лукана.

– Значит, теперь они жертвуют не только пешками-миньонами, – удивленно заметил Рио. – В ход пошли более солидные фигуры – Отверженные.

– Они такие же пешки, как и миньоны, – произнес Гидеон.

Лукан глянул на проницательного вампира и понял, что тот имел в виду.