Лара Эдриан - Полночный поцелуй

– Стой. – Лукан впился взглядом в руку, открывшую дверцу. – Крупный план можешь сделать?

– Попробую.

Изображение увеличилось чуть ли не во весь экран, но Лукан и без того был уверен в том, что увидел. Едва различимые, но не оставлявшие никаких сомнений, на крепком запястье, выглянувшем из-под французской манжеты, красовались дермаглифы П1.

Сейчас их заметил и Гидеон.

– Разрази меня гром, ты только посмотри! – воскликнул он, не отводя взгляда от монитора. – Наш милый парень из Сиэтла водил дружбу с очень интересными типами.

– Может быть, и сейчас водит, – сказал Лукан.

Хуже этого они и представить себе ничего не могли:

Отверженный в компании с представителем первого поколения вампиров. П1 в большей степени, нежели вампиры поздних поколений, подвержены Кровожадности, она у них имеет более тяжелую форму, и П1 превращаются в смертельно опасных врагов. Если в голове П1 созрел план организации восстания Отверженных, это означает только одно – начало беспощадной братоубийственной войны. Когда-то очень давно Лукан принимал участие в подобной войне. Повторения он не желал.

– Распечатай все, что у тебя есть на него, включая несколько фотографий с глифами.

– Пожалуйста. – Гидеон щелкнул клавишей.

– Если у тебя еще что-нибудь появится на эту парочку, всю информацию мне. Я займусь ими лично.

Гидеон кивнул, но поверх очков он с тревогой посмотрел на Лукана:

– Знаешь, не рассчитывай, что сможешь справиться с ними в одиночку.

Лукан пронзил его взглядом:

– Подскажи, кто сможет?

Разумеется, у компьютерного гения вертелась на языке масса предостерегающих аргументов, но у Лукана не было настроения его слушать. Близилась ночь, а с ней и новая охота на врагов. Надо было еще успеть привести в порядок мысли, приготовить оружие и решить, с какого района города они сегодня начнут охоту. Хищник в Лукане испытывал голод и рвался в погоню, но не ради самой битвы он будет охотиться на Отверженных.

Мысли Лукана устремились к тихому дому в Бикон-Хилл, к той ночи, которой никогда не должно было быть. Аромат жасмина, нежная мягкость теплого, томящегося тела отравляли его ядом желания. Он напрягся, возбуждение поднималось волной, стоило лишь вспомнить о ней.

«Черт побери».

Только по этой причине он до сих пор не доставил ее в бункер, где она находилась бы под надежной защитой. На расстоянии она была для него менее опасной, а здесь, в непосредственной близости, превратилась бы в настоящую катастрофу.

– С тобой все в порядке? – спросил Гидеон, развернувшись на стуле и глядя на Лукана. – Дружище, у тебя сегодня лицо – воплощение бешеной ярости.

Лукан так погрузился в свои мрачные размышления, что не заметил, как удлинились клыки и сузились зрачки. Но это была не бешеная ярость. Это была страсть. Рано или поздно ему придется ее удовлетворить. С этой мыслью он взял со стола телефон Габриэллы и вышел из лаборатории.

– Еще десять минут – и все готово, – вслух произнесла Габриэлла, глядя в духовку. Соблазнительный аромат домашних маникотти [7] наполнял кухню.

Она закрыла дверцу духовки, установила таймер, вновь наполнила бокал красным вином и направилась с ним в гостиную. Тихо играла старая запись Сары Маклахлан. Только к восьми вечера Габриэлла начала приходить в себя после пережитого утром стресса. Она сумела сделать пару приличных снимков, которые могут лечь в основу цикла, но самое главное – ей удалось унести ноги от громилы, по всей видимости охранника заброшенного приюта.

Это событие стоило отметить.

Габриэлла устроилась на подушках в углу мягкого дивана. Волосы, все еще влажные после ванны, она собрала на затылке в небрежный хвост, выбившиеся пряди змейками лежали на плечах. Оттаяв в ванне и надев удобные серые брюки для занятий йогой и розовую футболку с длинным рукавом, женщина наконец-то перестала дрожать и готова была наслаждаться вечером и уединением.

Когда раздался звонок в дверь, она чертыхнулась про себя и решила проигнорировать непрошеного гостя. Но звонок повторился, на этот раз более настойчивый, за ним последовал резкий и сильный стук – неизвестный не собирался сдаваться.

– Габриэлла!

Она уже направлялась к двери, когда услышала свое имя и тут же узнала голос. Безошибочно. Хотя откуда она могла так хорошо его знать? А казалось, знает тысячи лет. Низкий баритон Лукана Торна достиг не просто ее слуха – мозга костей и подействовал на нее, с одной стороны, успокаивающе, с другой – заставил сердце учащенно забиться.