Ольга Лазорева - Григорий Грег «Капли крови»

Скользить над морем, в серебро
слепящей полосы,
не забираясь высоко,
лететь легко, как в сны.

Туда, где плавятся лучи,
где не раскроешь глаз,
где волны ярко горячи
и блещут как атлас,

где солнце сыплет искры вниз
на празднество огней,
где опаляюще красив
любой из ясных дней.

Лететь от жизни и судьбы
в сияющий чертог,
оставив зыбкие следы
задевших землю ног…

Вдохновение капризно.
Пальчик тоненький к губам
и на цыпочках сюрпризом
долгожданным: а я к вам!

Дуновеньем легким в ухо
шепот, еле слышный шум…
Обостряющимся слухом
вслушиваюсь: шорох дум?

Вдохновение на веки
пальцы нежные кладет.
Взгляд в себя. Одни наветы
и наития…
Он ждет —
чистый лист. Намек крылато
шелестит в слова. Спеши!
Как повязка, пальцы сняты
с глаз. Успеешь? Запиши.

Прямо в душу – чары магий,
и на миг мне – все права.
Превратились на бумаге
шепот, шорохи – в слова.

Взмах прощальный дуновеньем,
звуки тающе тихи.
Ускользает вдохновенье,
оставляя мне – стихи…

Ткань жизни рвется… И в прорехи сияет млечно путь.
Исчезли пройденные вехи земные. Заглянуть
вперед и вверх уже не страшно… Шум крыльев за спиной
лишь кажется? Уже не важно, что кто-нибудь иной
слова простые произносит, рифмуя не спеша.
Когда-нибудь его попросит горящая душа
все оборвать, начать сначала, искать все смыслы слов,
чтоб строчка каждая звучала, как эхо тех миров,
где правят мысль, стихия, чувство, где верен рифмы тон,
где так легко отдать «искусство» за безыскусный стон
души; где яркое страданье рождает абсолют.
Мирам тем нет у нас названья. Но там стихи куют,
выстукивают, выверяют в замолкнувшей тиши.
И явно кто-то заставляет: прислушайся, пиши!
Не подчиниться невозможно! Окончена игра…
Жить по-земному тяжко, сложно. Оторванность… Пора!
Шум крыльев… Птица прокричала в ночи… Листок свернуть
и смять. Не вышло! Все сначала! Сияет Млечный Путь…

Парус сам поймает ветер.
Был бы ветер, был бы парус!
И была бы пляска моря,
брызги света и простор.

Эх, лети, душа, стрелою,
как кораблик к кромке неба,
в синь с серебряною пыльцою
за зовущий горизонт.

С боевой упругой силой,
разрезая волны ветра,
оставляя вихри света,
без сомнений – лишь вперед!

Парус сам поймает ветер.
А душа помчит в далёко,
раскрываясь, разрываясь,
за закат и – на восход!

Душа, проснись! Под лепестком истомы, в легкой нежной тени,
ты убаюкана теплом уклончивой лукавой лени.
Ты убаюкана мечтой, неверной, словно блики света,
обманчивой, совсем не той…
Но ты фантазией согрета,
укутана, как в кокон снов, спелёнута. И в лени таешь,
не слышишь чары голосов извне, молчишь, не отвечаешь.
Лишь грезишь радужной мечтой. Твой сон… со смертью странно схож он.
Как летаргия… Только что тебя разбудит? Невозможен
такой затянутый покой. Ты распадаешься, теряешь
свою чувствительность… Какой теперь ты станешь, ты не знаешь.
Душа, проснись! Раскройся вновь, покинь убежище из ваты.
Свой кокон-саван сонный сбрось.
Лети! Гори! Пока жива ты…

И снова нарисуешь ты картину,
наполнишь жизнью, радостью ее.
Но твой пейзаж затянет паутина.
И выйдешь ты за рамки… Воронье
закружит над твоею головою.
Споткнешься ты о камень на пути.
Глаза опустишь. Выбор – за тобою.
И жжет печаль… Назначено пройти
путь до конца, что стелется под ноги,
наперекор желанью и судьбе.
И не унять навязчивой тревоги,
осинки ствол склоняется к тебе…
А за спиной волшебно светит солнце,
мир звонких звуков, радостных цветов.
Картины рама, будто бы оконце,
зовет вернуться в мир ушедших снов.
Но ты бороться с роком так устала!
В глазах рубины алых слез горят.
В твоей картине снова солнце встало.
Но ты уходишь, опуская взгляд.
Утерла слезы и смеешься дерзко…
Треск за спиной. И языки огня.
Ты замираешь. Обернулась резко:
горит твой мир, мне жертву принося.