Абрахам Меррит - Корабль Иштар

Он кивнул с отсутствующим видом. «Ну, с ними нужно обращаться, как с реальными. Но как надавить на тень? Впрочем, за их действия отвечают реальные люди. Вот на них надавить всегда можно».

Потом добавил:

— Например, эта дёвчонка де Керадель. Что вы о ней думаете? Я слышал, она очень красива. Безопасно к ней отправляться?

Я вспыхнул, потом холодно ответил:

— Когда мне понадобится охранник, Мак-Кенн, я дам вам знать.

Он ответил так же холодно: «Я ничего не имел в виду. Только… не хочу, чтобы пострадала мисс Элен».

Это меня задело. Я горячо начал: «Если бы не мисс Элен…» — и замолк. Он наклонился ко мне, взгляд его стал менее жестким.

— Я так и думал. Вы боитесь за мисс Элен. Поэтому вы идете. Но, может, вы выбрали не тот способ защиты?

— А вы знаете лучший?

— Почему бы не отдать все в мои руки?

— Я знаю против кого иду, Мак-Кенн, — возразил я ему.

Он вздохнул и сдался. «Ну, ладно, скоро появится босс, а пока надо договориться, как поддерживать связь. Во-первых, у конца стены будет рыбачить лодка. Когда вы отправитесь?»

— Когда за мной пошлют.

Он снова вздохнул, торжественно пожал мне руку и ушел. Я лег и уснул. На следующее утро в девять позвонил Билл и сказал, что Рикори телеграфировал необходимые инструкции и сообщил, что вылетает из Генуи в Париж, затем сядет на «Мавританию» и через неделю будет в Нью-Йорке. Позвонил с той же новостью Мак-Кенн, и мы договорились в полночь встретиться, чтобы обсудить совместные действия.

Я провел прекрасный день с Элен. Встретил ее у Мартенса и сказал: «Это твой и мой день, дорогая. Ни о чем другом думать не будем. К дьяволу де Кераделей. Это последнее упоминание о них».

Она очаровательно ответила: «Место рядом с дьяволом вполне им соответствует, дорогой».

Как я сказал, день был прекрасный, и задолго до его конца я понял, как сильно влюблен в Элен. Всякий раз как мысль о мадемуазель выползала из темного угла сознания, куда я ее затолкал, я заталкивал ее обратно, испытывая укол ненависти, как боль от жала. В половине одиннадцатого я попрощался с Элен у дверей Лоуэлла. И спросил: «Как насчет завтра?»

— Очень хорошо. Если сможешь.

— А почему это я не смогу?

— День кончился, Алан. Ты не избавишься от Дахут так легко. — Я попытался ответить, она меня остановила. — Ты не знаешь, как я тебя люблю. Пообещай… если я тебе понадоблюсь… приходи ко мне… в любое время… и в любой… форме.

Я схватил ее за руки. «В любой форме? Что ты этим хочешь сказать?»

Они потянула мою голову вниз, прижалась губами — свирепо, нежно и в то же время страстно. Открыла дверь, на мгновение повернулась и ушла.

Закрыла дверь. Я сел в такси и поехал в клуб, ругая мадемуазель более всесторонне, чем я это делал со времен Иса. Мак-Кенн еще не появился, но меня ждала телеграмма. Я прочел:

«Завтра в полдень у причала Ларчмон-клуба вас будет ждать яхта. Она называется „Бриттис“. Там я вас встречу. Искренне надеюсь, вы придете готовый остаться навсегда».

Ну, вот. Я не пропустил ни названия яхты, ни насмешки в этом «остаться навсегда». Элен — реальность, а Дахут — тень. Но я понял, что тень тоже становится подлинной реальностью. С печалью в сердце, с мрачным предчувствием, с сожалением об Элен, с которой я, возможно, распрощался навсегда, с жгучей ненавистью к этой женщине, которая так полупрезрительно призывает меня, — со всем этим я понимал — что ничего не остается делать, как повиноваться.

Когда я паковал саквояж, появился Мак-Кенн. Он удивленно посмотрел на меня. «Вы куда-то отправляетесь, док?»

В неожиданном порыве откровения я протянул ему телеграмму мадемуазель. Он молча прочел ее, поднял голову. «Только что пришло? А мне показалось, вы говорили доктору Беннету, что приглашение у вас уже есть».

— Это, — терпеливо пояснил я, — только подтверждение предварительной договоренности, уточняет время, которое не было установлено ранее. Можете сами убедиться, если прочтете внимательнее. — Я начал паковать второй саквояж. Мак-Кенн перечел телеграмму, некоторое время молча смотрел на меня, потом сказал:

— За доком Беннетом ходила одна из этих теней, верно?

Я резко повернулся к нему. «Почему вы так думаете?»

Он продолжал, как будто не слышал меня: «А потом ее не стало, когда вы были с ним».

— Мак-Кенн, — сказал я, — вы сошли с ума. Почему вы так думаете?

Он вздохнул и ответил: «Когда вы с ним спорили о том, чтобы ехать к де Кераделю, я удивился. Но когда увидел телеграмму, больше не удивляюсь. Получил ответ».