Ирина Крыховецкая: Поломанные Константы

Но сейчас ему нужен был кто-то сильный и чистый, ему нужна была сила человеческая, чтобы начать выживать. Или жить? Он так много сил потратил после сотворения Алексиса, любая живая душа теперь бы не помешала. Надо еще Алексиса покормить. А почему и нет? Земля – его империя, а он – ее Император. Он улыбнулся.

Кусты раздвинулись, и показалась головка красивой черноглазой девушки.

– Барсик, Барсик! Где ты… – девушка замерла, заметив незнакомца, лежащего в густых зарослях.

Она внимательно оглядела человека, очень бледное и красивое лицо, свитер болотного цвета.

– Вам плохо? – спросила она.

– Очень, – на нее смотрели темные бездонные глаза.

– Я помогу вам.

Дил наблюдал, как тонкая белая рука тянется к нему на помощь. В ней сила. В ней жизнь. Она – начало. Молниеносно и крепко схватив протянутую ему руку и дернув девушку на себя, он зверем набросился на нее. Она не будет сопротивляться, она не сможет даже двигаться и звать на помощь, она сейчас прикована к земле неведомыми ей полями.

– Тебе нравится, правда? Ведь нравится!

– Ты чудовище, ты Дьявол…

Он сделал резкое мощное движение, и из-под закрытых глаз покатились слезы боли.

– Я твой Бог, я смешал силы наши, я отдаю тебе часть себя. Хочешь остаться со мной навсегда? Ты так прекрасна, я еще долго не отпущу тебя.

– Нет!!! Ты не мой Бог!!!

Взмах ресниц, теперь она смотрела прямо в бездонные огромные глаза своего мучителя. Дил усмехнулся и поцеловал ее. Когда его впервые сотрясло, по ее телу словно пробежала голубая волна электрического разряда, и мир начал меняться. Менялась она, и силой наливался Дил. Потом она удивленно, с пониманием смотрела в пространство над собой изменившимися глазами цвета сирени, а дьявол все не успокаивался, истязая тело и душу человеческую.

– Это я, Заряна, Люк… – вдруг прошептала она, словно ветер пронесся над пустыней, – я еще вернусь.

И Дил взревел. Одно-единственное:

– Нет!!!

Только не это! Будь я проклят!

Так Дил проклял себя, начиная новый отсчет времени и новую свою борьбу, приближающую то ли очередную утопию и поражение, то ли смещение всех Констант бытия.

Древний город сиял белыми мраморными колоннами.

Освещенный жарким июльским солнцем Херсонес не казался разрушенным, скорее недостроенным. Причудливое сочетание камней, образовывающих стены и фундаменты, напоминало мозаичную работу художника. Около Владимирского собора, однако, античное великолепие обрывало свой каменный орнамент и словно застывало в благоговейном восторге перед колыбелью русского христианства.

– Смотри, как необычно… – девушка с волосами, собранными в длинный конский хвост, кивнула своей подруге, которая растянулась на покрывале, надеясь не сгореть, а загореть под жестоким солнцем. – Там служба идет… Да поднимись ты, Оль, посмотри.

Ольга нехотя подтянулась на локтях и посмотрела на собор.

– Анька, ты закончишь жизнь в зоопарке. Что ты можешь видеть, если двери закрыты?

– Я чувствую это, зачем мне видеть.

Ольга глубокомысленно вздохнула и поправила солнцезащитные очки на носу.

– Слушай, Шовинская, ты всегда что-нибудь да чувствуешь. Таблеток пить надо меньше, у тебя глаза больные и красные.

– Я и пью, чтобы не чувствовать, – отмахнулась Анна.

– Хорошо, когда почувствуешь что-то грандиозное, сообщишь, – Ольга легла на покрывало.

Анна Шовинская еще немного посмотрела по сторонам, словно оценивая древний пейзаж, затем легла рядом с подругой.

– Ольга, что-то в мире закручивается нехорошее, недоброе, ветер пахнет или войной, или смертью, а ты дрыхнешь. Сейчас нам всего лишь по двадцать лет, так? – неожиданно заговорила Анна.

– И что с того? – отозвалась Оля.

– Нас, наверное, и не будет уже, но наши дети должны пережить что-то страшное.

– О чем страшном можно думать в наше спокойное время, когда мы так молоды? – возмутилась Ольга.

– О приходе к власти какого-нибудь черта или дьявола, например…

В этот момент одинокая тучка закрыла солнце, и окружающий мраморный мир мигом поблек.

Ольга вскочила с покрывала.

– Да ну тебя, Шовинская, нагородила, ей-богу! – и сердито побежала к морю.

Когда Ольга нырнула, Анна закрутила черный хвост на голове и сняла очки. Сиреневые глаза устало смотрели вслед подруге.

– Я это чувствую, Оль.

Небо темнело очень быстро, наливаясь, словно спелый инжир. Особенно покупаться не удалось, и подруги засели в маленьком кафе с античной обстановкой. За окном начал тарабанить косой холодный дождь, стало неуютно…