Ирина Крыховецкая: Поломанные Константы

– Это не знаки, Сова, – отмахнулся Дил, – это всего лишь астрономическое событие: сжимается звезда, у которой я вел бой с братом. Горизонт событий уже ясен, посмотри. Окончание боя.

– Но там погибли создания твои. Тебе не жаль их?

– Нет, – Дил словно отрезал. – Это даже хорошо, что все погибли, может, и меня посчитают погибшим, мне это лишь на руку.

– Тогда зачем ты здесь? Тебя могут увидеть.

– Сова, ты из столь далеких миров, что тебе не понять причин моей битвы за эту планету. Я жду того, кто уцелеет.

– Но кто может уцелеть в аду сжимающегося до горизонта событий солнца? – удивилась Сова. – В огне катастрофы и смерти небытия?

– Лишь самый крепкий. И если такой останется, я восстановлю его, дам больше сил и возьму его суть с собой в мир моего человечества.

– Твоего?

– Моего, – отчеканил Дил, всматриваясь в некую точку космоса, где плавились пространство и время.

– Я вижу все наперед, не забывай, – прошептала Сова.

– Оставь свою уверенность при себе! В этот раз я изменю будущее…

– Это невозможно, вариант последующих событий давно рассчитан, еще до Истока!

– Реликтовое излучение. Фон мира номер ноль… – Дил опять улыбнулся.

– Ты не посмеешь, – Сова словно окаменела.

– Еще как посмею! Я вмешаюсь в дела Отца. И через пару мгновений после большого взрыва Вселенной у меня будет целых одиннадцать секунд до современного времени порядка! Одна Константа. Я изменю лишь одну Константу Отца в хаосе квантовой эпохи сразу после Создания!

– Ты не посмеешь, – угрожающе повторила Сова.

– О, еще как! – Дил развел руки в стороны. – У меня будет одиннадцать секунд после сотворения этого Мироздания, целых одиннадцать!

– Ты сам можешь погибнуть. Сгинуть в хаосе.

– Я слишком силен. Посмотри на эту гибнущую звезду вдали, она сжалась до горизонта событий от вмешательства лишь малой части моей силы!

– Смотри туда! – перебила его полярная Сова.

Из самого центра катастрофы, из сжимающегося солнца вылетел камень.

– Болид! – прошептала Сова. – Но как он противостоял такому чудовищному сопротивлению материи? Как он вырвался из черной дыры?

– Потому что он – тот, кого я жду, Сова. Именно суть этого существа, выбравшегося из ада такой смерти, я заберу с собой.

– Но он достоин свободы! – возразила Сова.

– Свободы достоин раб, – Дил усмехнулся. – А подобная сила к жизни достойна самого лучшего господина.

Сова слетела с плеча Дила, и рядом с ним возникла девушка в доспехах.

– Что, сестрица, надоело быть Совой? – рассмеялся Дил.

– Хочу смотреть на твоего победителя глазами Высшего Существа, а не птицы.

– Ты мудра, как всегда, – Дил пожал плечами. – Что скажешь, Род?

– Мне не нравится твоя новая затея и не нравится то, что летит сюда.

– Тогда лети прочь, не смотри.

– Нет уж, я дождусь того, кто должен меня бояться и знать в лицо. Мне не нужен случайно встреченный враг, лучше пусть это будет слуга…

Дил лишь рассмеялся и шагнул навстречу летящей огненной молнии.

Сова, прищурившись, наблюдала, как по стенам, выложенным грубо отесанным камнем, стекает кровь. Дил сидел на краю каменной огромной купальни и смотрел, как закипает кровь, заполнившая купальню почти до краев.

– Это отвратительно, братец, – обронила Сова.

– Я не звал тебя, – Дил оскалился в усмешке. – Я закаляю его.

– Вряд ли он что-то понимает после взрыва звезды. У него нет прежнего разума.

– А прежнего и не надо. Надо безумие превратить в одержимость служения мне, этим я его и наделю, – Дил закатал рукава белой атласной рубашки. – Твоя кошка пришла, учуяла?

В каменную мрачную купальню, осторожно ступая мускулистыми лапами по окровавленному полу, вошла огромная краснокоричневая львица. Она оскалилась и зарычала на Дила.

– Она пришла ко мне, – улыбнулась Сова. – Зрелищно у тебя сегодня. Чарлет [3], сядь рядом, понаблюдай за этим творением.

– Надо же было так зверюгу древнюю назвать, – хмыкнул Дил. – Ты мне так и не скажешь, где ты ее нашла, где гнездо первородных таких?

– Не скажу, – они не должны служить твоей тьме.

– А в твоих сумерках лучше?

– Мои сумерки похожи на рассвет, Дил.

– Конечно, куда мне! – Дил запустил руку в купель, погружая ее в кровь все глубже и что-то нащупывая.

Вспыхнуло пламя, загорелась кровь, пламя стало лизать руку Дила, его лицо и волосы, искажая черты: в них проступило отчетливое выражение горечи и печали, хотя лицо оставалось исполненным решимости. Как алхимик. Только вместо компонентов – души, жизни и противостояние.