Алексей Егоренков - Змеиный бог

Стрелок убрал револьвер на место. Последний патрон был истрачен, а живой мертвец по-прежнему стоял на ногах.

В дрожащем сиянии жаркого полудня Пепел наконец хорошо смог рассмотреть противника. Мертвец стоял в доброй полусотне футов, почти черный на фоне белой соляной пустоши. Его левая рука, толстая и раздутая, оказалась трупом койота, когда-то вцепившегося живому трупу в плечо зубами. У слингера на глазах живчик подхватил с земли какой-то рыжий обломок и метнул его.

БАМ-М! Ржавый бак из-под горючего грохнулся рядом с Пеплом, обдав его фонтаном из песка и пыли. Живой труп сделал несколько размашистых шагов и подхватил койотом новый обломок. Вместо пальцев, заметил стрелок, мертвец пользовался задними лапами и хвостом животного.

БАМ-М! Еще один выгоревший остов ацтекского мотоциклета грохнулся рядом. Живчик, видимо, уничтожил целую банду прибывших мотерос.

— Буйвол! — позвал стрелок. — Ты слева, я справа! Оба прячемся за болванами.

Он кинулся в сторону и укрылся за манекеном на рельсе.

— Пако! — крикнул Пепел. — Я знаю, у тебя остался последний выстрел! Оторви ему руку!

БАМ-КЛАНГ! Метко запущенный обломок железной трубы ударил в его тренировочного болванчика, и тот откатился назад на пару футов, увлекая слингера за собой.

«Мы уйдем отсюда все трое, мексиканец, — подумал стрелок, — или не уйдет никто».

— Пако! — еще раз позвал он. — Отстрели руку, иначе всем троим конец!

Мертвец перекатился влево, подхватил новый метательный снаряд…

ПАФ-ф-ф! Пуля врезалась мертвому животному в зубы, челюсти койота взорвались, и толстая «рука» грохнулась на землю вместе с металлическим обломком, зажатым в трех ее гротескных пальцах.

— Идем, идем! — крикнул Пепел. Он принялся толкать свой манекен вперед, прямо на живчика, что корчился на земле, пытаясь подняться с использованием трех конечностей. Задача давалась ему непросто: живые мертвецы плохо реагировали на изменения в своей форме и телосложении.

Но живчик всё еще был опасен и мог плюнуть.

Манекен, толкаемый Ревущим Буйволом, просвистел мимо и пихнул мертвеца в сторону ямы. «Та самая, — подумал стрелок. — Утилизатор».

Он ухватил свой манекен за бока и толкнул живчика следом, пытаясь одним махом спихнуть его в яму, но тот поднялся и толкнул в ответ.

С тем же успехом в железного болванчика мог врезаться ствол невысокого, но довольно плотного дерева. Манекен заскрипел и согнулся на ноге, а стрелок не удержался и отлетел прочь, спиной на твердую землю.

Он сдвинул шляпу на затылок, прищурился против солнца и увидел, что мертвец направляется к нему.

— Пако! — позвал слингер еще раз.

Крак-крак-КРАК! Раздутая башка живчика лопнула как арбуз, распавшись короткими и неровными зелеными лепестками. Запахло болотной тиной.

ПАФ-Ф! ПАФ-Ф! ПАФ-Ф! Винтовка торговца прогремела у него над головой трижды, всякий раз отбрасывая живого мертвеца немного дальше, пока тот, наконец, не скользнул в яму утилизатора, щерившуюся у них под ногами.

— Буйвол, врубай горелки! — крикнул Пепел.

Индейца много просить не нужно было. Живчик еще цеплялся отростками за края железной ямы, а Ревущий Буйвол уже подлетел к ней и всем весом навалился на тяжелый рычаг.

Кланг! Кланг! Механизмы запустились, и мертвец заверещал, извиваясь в огне.

Пепел медленно уселся, потирая ушибленное плечо. Над ним стоял Пако. В руке его дымилась телескопическая винтовка.

— Никогда не считай мои патроны, слингер, — прошипел мексиканец, передергивая затвор. Потом ухмыльнулся и повторил спокойнее: — Ты понял? Никогда.

— Понял, — сказал Пепел. Он сделал шаг к яме и заглянул в нее. — Я только не пойму, отчего здесь такое всё… маленькое. Там, в горах, яма больше раза в полтора.

К ним приблизился Буйвол.

— Вы что, сделали увеличенную копию? — спросил его стрелок, кивая на манекен. — Всё в полтора раза больше, ради одной ямы? Так не получится, она грелась бы куда сильней.

«…И понадобился бы мощный пламегаситель», — подумал он.

— Ладно, — сказал Пепел. — Черт с вами, с ацтеками. Давайте попробуем сделать костер.

Они сложили костер из колючек ядовитого чапарраля, укол которого был лишь самую малость приятней укуса гремучей змеи. Насколько Пепел старался беречь от колючек руки, он все равно сидел у кучи собранных веток, почесывая исколотую воспаленную кожу на обоих. По счастью, у него теперь был табак, и слингер временно был счастлив.