Алексей Егоренков - Змеиный бог

— Дети, — сказал Пепел. Торговец непонимающе посмотрел на него, ворочая рычагом. Стрелок объяснил: — Это были дети. Вы же поняли? Когда поезд разбился… 51-й год. По скольку им было? Дети, над которыми кто-то очень хорошо потрудился.

Мексиканец в ответ пробурчал что-то по поводу того, что всё равно им всем конец, да и ему с двумя такими спутниками конец, рано или поздно.

— Они бы всё равно вымерли, конечно. — Слингер потянулся и устроился поудобнее — была его очередь отдыхать на корме. Он сказал: — Но вы подумайте. Шестьдесят лет под открытым небом… и выжили, и никакого Шума не поймали. Понимаете? Иммунитет. Кто-то, этот Доктор Сатана, или кто-то еще — нашел лекарство от Шума.

— Доктор Сатана — это Тёмный Тескатлипока, — немедленно очнулся Ревущий Буйвол. — Это тёмное имя Кецалькоатля, которое нельзя упоминать.

— Гудспринг? — Пепел был изумлен. — Гудспринг и есть этот безумный ученый? Не может быть.

— Кецалькоатль был Тёмным Тескатлипокой, злым божеством, — объяснил индеец, качая привод дрезины. — Потом он прошел через зеркало и стал Белым Тескатлипокой.

— Зеркало… ты про Стеклянную Стену? Он не мог перейти Стену, это невозможно.

— Он перелетел, — был ответ.

— Ну да, — сказал Пепел. — Как эти. На «Левиафане».

— Что за «Левиафан»? — спросил Пако.

— Это, наверное, было раньше, чем ты родился, — объяснил слингер. — В начале века, когда ваши и наши только-только встретились снова, богатые люди построили огромный воздушный корабль. Отделали там всё по высшему разряду. Он должен был лететь через Стену, приземлиться в Буэнос-Айресе. Ну и…

Стрелок неопределенно пожал плечами.

— Они все умерли, — сказал Буйвол.

— Никто не знает, — ответил слингер. — Есть разные версии. Ну-ка, внимание на юг.

[ФОН] /// Far From Any Road /// THE HANDSOME FAMILY

Двое его спутников обернулись. Там, на юге, в обрамлении острых колючек и сухих ветвей деревьев тянулась и росла совсем еще тонкая полоса зеленоватой, космически-глубокой черноты, пускающая в небо смоляные протуберанцы.

— Стена, — сказал Пепел.

Все трое смотрели на нее как завороженные, и не могли оторвать от черной полосы глаз до тех пор, как прошел закат, и солнце исчезло на западе, и тени колючек и скал вытянулись поперек железной дороги, а молодой полумесяц показал на небе свои тонкие серебряные рога.

Все трое видели Стеклянную Стену впервые.

Ржавый стрелочный механизм оказался вполне материальным, но у слингера были все причины, чтобы оставить его в покое и не трогать совсем. Хотя бы потому, что медная табличка, закрепленная рядом на полосатом железном столбе, гласила:

УММ10А РОУЗУОТЕР ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ МК США

Прекратил действие в 1959-м

— Как это возможно? — спросил Пепел. — Хотя, черт с ним, я не хочу знать. Где ацтеки, там всё возможно. Скажи мне еще раз, макет твой, на что нам туда соваться?

— Там есть пища, — сказал Ревущий Буйвол. — Там есть механики. И мои братья-мотеро. Они помогут нам.

— Помогут нам что, поджариться в яме? — спросил Пако. Вид у торговца, впрочем, был самый жалкий, и против визита на землю ацтеков он не возражал.

— Дай нам одну минуту наедине, — попросил стрелок.

Индеец молча спрыгнул с дрезины и, не оборачиваясь, побрел в туман. Пепел наклонился к мексиканцу.

— Меня не покидает чувство, что здесь кроется западня, — сказал он.

— Ну ты Пинкертон, чико, — ответил торговец.

— Но, — остановил его слингер. — Буйвол прав. У нас совсем плохо дело с провизией и почти нет воды. Кроме того, наш крестоход скоро развалится.

Он тронул ногой перекрестья дрезины, не слишком сильно, чтобы его предсказание не сбылось немедленно.

— Черт его знает, на сколько еще хватит трущихся частей, — сказал он. — Материал изначально был весь червивый. Вдруг не успеем добраться до развязки. Пешком идти будет совсем несладко.

— Без провизии тоже несладко, — сказал мексиканец. — Я не против, чтоб западня, слингер, главное, чтоб не мне обезвреживать.

— Тогда сделаем так, — сказал Пепел. — Я пойду с Буйволом, а ты переведи стрелку и тихо кантуй дрезину следом. Тогда, если там кто-то есть… ты всё понял?

По ухмылке Пако было ясно, что он понял всё.

Аризонская земля, сухая и скрипучая как мука, крошилась у слингера под ногами. В окрестностях не росло ничего, кроме ядовитых колючек, и такие края, знал Пепел, могут тянуться вокруг на сотню-другую миль. Раскаленное солнце сияло прямо над головой, и стрелок ощущал себя яичным желтком на сковороде.