Р. Стайн - Нашествие упырей

«ЛИШЬ ЖИЗНЬЮ СМОЖЕШЬ СМЕРТЬ ПОПРАТЬ».

«Что бы это могло означать?» — подумал я.

Я встал, вытаскивая из волос сухие листья.

— Джейсон, сюда! — слабо крикнула Одра.

— Это я, Спенсер! — крикнул я в ответ. — Я одолжил у Джейсона тело. Где ты, Одра?

— Прямо здесь. Возле тебя. Но я не могу двигаться. Такое чувство, будто я из воздуха сделана.

— Я помогу тебе, — сказал я. — Я заберу тебя отсюда.

— Как? — спросила она.

— Э… — я судорожно сглотнул. — Ну…

И тут со стороны ворот донесся какой-то звук.

Я повернулся на звук. И увидел, что на кладбище забежал пес — здоровенный черный лабрадор.

Он побрел к нам, опустив голову и обнюхивая могилы.

— Да! — радостно воскликнул я. — Собака!

— Ну и что? — прошептала Одра.

— Ты можешь в нее вселиться, — сказал я.

— Что?!

— Тебе надо лишь хорошенько сконцентрироваться, — пояснил я. — Ты можешь использовать тело собаки, чтобы добраться до города. А там, может быть… может быть, мы сможем вернуть наши тела…

Мой голос прервался.

Это было именно что «может быть».

— Я действительно могу вселиться в собаку? — спросила Одра тоненьким голоском.

— Тебе придется, — ответил я. — И надо поторопиться, пока ее тело не досталось упырям.

Я протянул руку — погладить собаку и успокоить ее, чтобы Одра могла войти в ее тело.

— Хороший песик. Хороший мальчик, — тихо произнес я.

Он поднял лоснящуюся черную голову.

Взглянул на меня.

Отвернулся и потрусил прочь.

— Держи его! — завопила Одра.

Пес трусил к воротам. Я бросился за ним.

Но остановился, заметив, что из грязи торчит что-то белое. Кость?

Я выдернул это из земли.

Да. Кость.

Неужели человеческая? От этой мысли меня передернуло.

Я издал громкий протяжный свист.

Пес остановился. Повернулся и посмотрел на меня.

Я помахал костью, и он затрусил обратно. Я подержал кость перед ним, позволяя хорошенько ее обнюхать.

— Скорее, Одра! Сделай это сейчас! — прошептал я. — Вселись в его тело!

— Я… я не умею, — заплакала Одра. — Чтобы я превратилась в собаку? Это невозможно!

— Просто сконцентрируйся. Сконцентрируйся на том, чтобы войти в его тело — и все получится. Вот увидишь!

Я ждал, когда же Одра начнет действовать.

Пес облизывал кость.

— Скорее, Одра.

Пес облизывал мои пальцы широким мокрым языком.

— Одра, ну где ты там? — прошептал я.

— Здесь я, здесь. Концентрируюсь.

— Ты бы поторапливалась.

— Я пытаюсь! — закричала Одра. — Изо всех сил пытаюсь! Только не получается…

— Думай, Одра! Думай только о том, как в него вселиться! — настаивал я.

Пес потерся лбом о мои руки. Он снова высунул язык и лизнул мое запястье. Потом — совершенно неожиданно — его тело напряглось. Он вцепился мне зубами в запястье.

— А-а-а-а-а-а-а-а! — заорал я и вырвал руку из его челюстей.

Пес заворчал. Потом задергался всем телом, взад и вперед, словно сражался с невидимым противником.

— Вот так, Одра! У тебя получается! Не останавливайся! — кричал я.

Пес яростно извивался. Он рухнул на землю и принялся кататься из стороны в сторону. Он дрыгал ногами. Гневно рычал. Потом его тело бессильно обмякло.

— Одра, ты еще здесь? — Я уставился на застывшее тело собаки.

Та раскрыла пасть, тихонько взвизгнула, и я понял, что Одра смогла. Она была в теле пса.

— Да! — завопил я. — Теперь идем!

Мы промчались через кладбище и устремились вниз по склону Могильного Холма.

Небо порозовело: занималась заря. Красное солнце поднималось над городом.

Едва достигнув подножия холма, мы услышали вопли. Мольбы о помощи. Вой сирен.

Полицейские автомобили, пожарные машины и фургончики скорой помощи заполонили улицы.

Из окон жилых домов и магазинов вырывалось пламя.

Черный дым от горящих зданий поднимался в небеса.

— Смотри! — Я указал на сгоревший дотла дом. Это был дом Фрэнка Формана. Сам он стоял у пепелища в окружении своих родных. Они прижались друг к другу, ошеломленно глядя на тлеющие руины.

Мне даже стало жаль его.

Мне всех было жаль.

Я повернулся к трусившей рядышком Одре.

— Что будем делать? — спросил я. — Что мы можем сделать?

Мы бежали по улицам, через полосу разрушений. У меня отвисла челюсть, когда я осознал масштабы катастрофы.

Уличные знаки были раскиданы по земле, таблички срублены топором. Рядом лежали и таксофоны, вырванные вместе с проводами. Телефонные будки с выбитыми стеклами валялись на боку.