Константин Образцов: Молот ведьм

Мощный взрыв, положивший конец инфернальной Вилле Боргезе, застал ее в дренажной трубе, на половине пути к темным спасительным водам Малой Невки. Узкий лаз уже шел под уклон, и Карина пробиралась на четвереньках сквозь сгустившиеся миазмы гнили и сырости в доходившей уже до локтей холодной маслянистой воде, когда позади ухнуло, гулко и страшно, и облако едкой пыли, ворвавшись в трубу, накрыло ее с головой. Со скрежетом сдвинулись камни и плиты, вода колыхнулась, и Карина подумала, что низкий сырой потолок сейчас похоронит ее здесь, в подземной безмолвной могиле. Но труба устояла; Карина, раздирая ладони, колени и локти, ползла все быстрее и дальше, пока вода не заполнила трубу полностью. Тогда она сделала вдох и нырнула, наощупь определяя путь среди осклизлых камней и молясь, чтобы решетка, закрывавшая вход со стороны речки, оказалась открыта.

Через минуту Карина уже вынырнула на поверхность, жадно хватая ртом воздух, и, загребая руками, поплыла к низкой набережной — всего несколько метров, совсем близко, а в черной глади реки дрожали оранжево-красные отблески бушующего неподалеку пожара.

Весь следующий день она пролежала на койке в своей комнате в общежитии, а еще через день пришла на работу и подала заявление об уходе, попросив, в качестве исключения, о возможности не отрабатывать положенные две недели. Ее уговаривали, предлагали отпуск, отгулы, удобный график, даже повышение зарплаты — но уговорили только на то, чтобы Карина отработала перед уходом хотя бы несколько дней. Она согласилась, но лишь из чувства ответственности перед больными и уважения к главврачу: Арсений Виленович Отченаш всегда был добр к ней, почти как отец.

Николай, к удивлению всех, внезапно пошел на поправку и его перевели в другую палату. Карина видела его еще раза два или три — он смотрел провинившимся псом, пытался ей что-то сказать, но она его остановила: все, что нужно, уже было сказано ночью, когда Карина в последний раз зажигала черную свечку.

Через неделю Карина собрала в одну сумку все свои вещи, сдала ключ от комнаты и отправилась на вокзал. Она не выбирала, куда ехать, просто взяла билет в один конец на ближайший поезд, идущий в небольшой тихий город за три с лишним сотни километров от Петербурга.

Карина впервые в жизни уезжала так далеко. И впервые надолго. «Навсегда», — повторяла она про себя, чтобы свыкнуться с мыслью. Навсегда.

В поезде было все непривычным, и поначалу ей стало страшно. Карина уселась на нижнюю полку, выпрямив спину, и вцепившись в ручки своей большой сумки, которую взгромоздила себе на колени. Она так и сидела, когда проводник попросил провожающих выйти, поезд первый раз, как будто разминаясь перед дорогой, лязгнул вагонными сцепками, а дверь в купе вдруг открылась и внутрь вошел какой-то мужчина.

Карина напряглась еще больше, так, что заболели мышцы спины, а пальцы на сумке побелели от напряжения. Она не рассчитывала оказаться в тесном купе один на один с незнакомым мужчиной. Да что там: более, чем за десять лет, она вообще первый раз оказалась с каким бы то ни было мужчиной так близко, в общем пространстве, за запертой дверью, и первым ее побуждением было встать и уйти, но Карина подумала, что будет выглядеть глупо; к тому же там, в ее новой жизни, ей, возможно, придется привыкнуть и к новому образу поведения. На всякий случай Карина сделала строгое лицо, чтобы незнакомец не вздумал начать с ней знакомиться. Конечно, она далека от образа легкодоступной девицы или роковой соблазнительницы: темные волосы гладко расчесаны на пробор и забраны в хвост, и без того тонкие губы поджаты, взгляд серьезный, длинный носик торчит, будто клюв, простая бежевая блузка под пиджаком застегнута до самого ворота — но мало ли, какие могут встретиться извращенцы. Может, он сексуальный маньяк или вовсе, серийный убийца?

Мужчина тем временем поздоровался, улыбнулся Карине, повесил на вешалку серую куртку, оставшись только в белой рубашке с длинными рукавами, поставил на багажную полку объемную дорожную сумку и уселся напротив. Его лицо показалось ей смутно знакомым, но Карина решила, что причиной тому полумрак, а может быть, лицо незнакомца было просто похоже на множество других лиц: спокойное, гладко выбритое, интеллигентное, с высоким лбом, переходящим в гладко выбритый череп. Мужчина достал из портфеля толстую книжку, еще раз слегка улыбнулся попутчице и погрузился в чтение.

Карина немного расслабилась. Поезд вздрогнул и тронулся с места. За окном понемногу сгущались тихие сумерки. Она подумала, убрала с колен сумку и тоже стащила пиджак. Взять книгу в дорогу Карина забыла и стала смотреть, как проползают мимо кирпичные стены, заросшие травой и деревьями развалившиеся корпуса каких-то заводов и складов, ангары, мосты и дороги, а потом, все быстрей и быстрее, проносятся пригородные поселки. В свои почти двадцать семь она чувствовала себя девчонкой, едва закончившей школу и впервые пустившейся в дальний путь, в конце которого ее ждет взрослая жизнь.