Татьяна Форш - Тайна пиковой дамы

Способность слышать еще не вернулась, и Джованни просто смотрел на бледное лицо Марии, на ее расширившиеся от ужаса зрачки, дрожащие пальцы, сжимавшие бокал, наполненный красным вином.

Синьор Силвано улыбался и не прекращал говорить – по крайней мере, губы его шевелились, но ни звука не пробивалось сквозь гул в голове Джованни.

Невысокий, темноволосый, старше Марии как минимум вдвое, импозантный синьор поднял бокал и широко улыбнулся. Он смотрел на девушку, как хищник смотрит на жертву…

Вдруг, словно набат, раздался звон разбитого бокала – и Джованни увидел, как рубиновая струйка стекает по руке Марии, оставляя безобразные пятна на светлом платье.

– Это на счастье! – не растерялся «хищник» и тоже разбил свой бокал о землю.

Гости радостно загомонили, в воздух полетели поздравления, впиваясь в грудь Джованни отравленными стрелами…

Негодяй Силвано увидел его – и победоносно ухмыльнулся в густые смоляные усы.

Джованни от стиснувшей сердце боли поначалу готов был разрыдаться на глазах у всех. Но внезапно его обуяла такая злоба, что казалось, разорвет на части, если не дать ей выхода. Развернувшись, он растолкал стоявших на его пути гостей и поспешил прочь от радостных голосов и топота ног, отбивающих чечетку на похоронах его любви.

Мария пошла за ним и окликнула его, когда Джованни бросал в море плоские круглые камешки. Они скакали по гладкой, точно зеркало, поверхности и с веселым «бульк!» уходили под воду, исчезая в черной бездне моря.

– Джованни…

Голос Марии звучал хрипло, надтреснуто.

– Джованни, посмотри на меня, пожалуйста.

Он не хотел смотреть. Он хотел отвернуться, но не получилось.

Мария стояла перед ним все в том же платье, залитом вином из разбившегося бокала. Яркая луна окутывала ее хрупкую фигурку призрачным сиянием, делая похожей на покойницу. А винные пятна можно было легко принять за кровь.

– Я хотела все тебе рассказать завтра, когда… ОН уедет. Отец сказал, что будет лучше, если я уеду вместе с ним, но я попросила отсрочку в несколько дней. Мне нужно было поговорить с тобой. Знаю, что ты не поверишь, и я бы не поверила на твоем месте. Но все решили за меня. Отец почти разорен, а… ОН может помочь. И поможет, если я стану его женой.

– Ты всегда отличалась благородством души, – невесело усмехнулся Джованни. Он поднял новый камень и, отвернувшись от Марии, бросил его в воду.

Смотреть на нее ему было невыносимо.

Жалкая, растрепанная, в этом заляпанном платье. Теперь она не вызывала у Джованни никаких чувств, кроме раздражения. Последние крупицы нежности и любви были растоптаны ногами гостей, собравшихся на помолвку его невесты.

– Зачем ты так со мной, Джованни? Я ведь люблю тебя! Ничего не изменилось, я пришла сказать, что хочу сбежать с тобой. Утром ОН даст отцу за меня деньги, а после уедет. Мы завтра же сядем на корабль и уплывем. У меня тоже есть немного денег и нам хватит…

Джованни и сам не понял, как оказался возле Марии. Схватил ее за запястья и сжал так сильно, что девушка вскрикнула и попыталась высвободиться, но у нее ничего не получилось. Ее глаза заблестели, и по щеке прочертилась мокрая дорожка.

– Я никуда с тобой не поплыву.

Каждое его слово свинцовой тяжестью падало к ее ногам.

– Тем более – на те деньги, что ты наверняка украла у… этого своего…

– Он не мой! – Мария всхлипнула. – Я тебя люблю! Тебя!

– Я не могу верить тебе. Больше не могу. Сегодня ты приносила мне обед и улыбалась, глядя в глаза, зная, что вечером твой отец объявит тебя собственностью чужого мужчины. Ты промолчала, хотя могла во всем признаться, и тогда все было бы иначе. Мы могли бы сбежать и быть вместе навсегда, но теперь…

– На какие деньги мы бы сбежали?! – вдруг выкрикнула Мария. – На жалкую сотню лир, что ты зарабатываешь в вонючем порту? Этого не хватит даже, чтобы оплатить место в трюме, рядом с грузом.

Джованни ослабил хватку, и девушка упала на колени, потирая запястья.

Она зарыдала в голос.

– Мария, – вдруг спокойно произнес Джованни, наклоняясь и заглядывая ей в лицо, – уже очень поздно и твой будущий супруг сбился с ног, разыскивая тебя. Будет не очень удобно, если он увидит нас вместе.

Он развернулся и направился вдоль берега, что-то тихо мурлыкая себе под нос.

Всю неделю Антон пытался забыть произошедшую в подпольном казино странную историю.