Клайв Баркер - Проклятая игра

Только Брир, этот толстяк, беспокоил Кэрис. Иногда он приходил и разглядывал ее своими выпученными глазками. Она рассказала Мамолиану, и на следующий день Брир уже не болтался здесь — принес таблетки и сразу ушел Дни шли, плавно перетекая друг в друга, и Кэрис иногда не могла понять, где она и как попала сюда, а порой забывала свое имя. Пару раз она пыталась мысленно отыскать путь к Марти, но тот был слишком далеко от нее или дом подавлял ее силу. Так или иначе, мысли Кэрис сбились с дороги в нескольких милях от Калибан-стрит, и она вернулась обратно, вспотевшая и испуганная.

Она пробыла в доме почти неделю, когда все стало меняться к худшему.

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, — произнес Европеец.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты нашла мистера Тоя. Ты помнишь мистера Тоя?

Конечно, она помнила Не слишком хорошо, но Помнила. Его сломанный нос, его осторожные глаза, всегда грустно смотревшие на нее.

— Как ты думаешь, ты можешь отыскать его?

— Я не знаю как.

— Позволь твоим мыслям пойти за ним. Ты умеешь это, Кэрис.

— Почему ты не можешь сам?

— Потому что он ждет меня. Он будет защищаться, а я сейчас слишком устал, чтобы бороться с ним.

— Он боится тебя?

— Возможно.

— Почему?

— Ты была младенцем, когда мистер Той и я встречались в последний раз. Мы расстались врагами, и он до сих пор считает меня врагом.

— Ты хочешь навредить ему, — сказала она.

— Это мое дело, Кэрис.

Она встала, скользнув спиной по стене, к которой прислонялась.

— Не думаю, что хочу найти его для тебя.

— Разве мы не друзья?

— Нет, — ответила она. — Нет. И никогда не были.

— Так подружимся сейчас.

Он шагнул к ней. Изуродованная рука дотронулась до нее — прикосновение было легким как перышко.

— Я думаю, ты все-таки призрак, — сказала она.

Она оставила его в коридоре и отправилась в ванную, чтобы все обдумать за закрытой дверью. Она ни секунды не сомневалась: Мамолиан причинит зло Тою, если найдет его.

— Кэрис, — тихо позвал Европеец.

Он стоял за дверью. От его присутствия по ее скальпу бежали мурашки.

— Ты не можешь заставить меня, — прошептала Кэрис.

— Не искушай меня.

Внезапно лицо Европейца всплыло в ее голове. Он заговорил вновь:

— Я знал тебя еще до того, как ты начала ходить, Кэрис. Я часто держал тебя на руках. Ты сосала мой большой палец. — Он говорил, прижав губы к двери; его низкий голос проходил через деревянную поверхность, к которой прислонилась девушка. — То, что нас разделили, не твоя и не моя вина. Я рад, что ты унаследовала способности твоего отца, потому что он никогда не использовал их. Он никогда не понимал, какую мудрость можно обрести с их помощью. Он все растратил — ради славы, ради богатства. Но ты… Я могу научить тебя всему.

Голос Мамолиана звучал столь соблазнительно, что казалось, будто он проникает сквозь дверь и обнимает Кэрис, как его руки много лет назад. Внезапно в ее голове промелькнуло воспоминание: он сюсюкает и корчит рожицы, чтобы вызвать улыбку на лице младенца.

— Найди Тоя для меня. Разве я многого прошу за всю мою доброту к тебе?

Кэрис вдруг обнаружила, что раскачивается в ритме его убаюкивающих слов.

— Той никогда не любил тебя, — говорил Мамолиан. — Никто никогда не любил тебя.

Это была ложь и тактическая ошибка. Слова окатили ее сонное лицо холодной водой. Ее любили! Марти любил ее. Бегун. Ее бегун.

Мамолиан моментально почувствовал свой просчет.

— Не пытайся сопротивляться. — Все намеки на сюсюкающий тон исчезли.

— Пошел к черту, — ответила она.

— Как хочешь…

Слова прозвучали так, словно вопрос решен и дело закончено. Однако Европеец не оставил свой пост у двери. Кэрис чувствовала его близость. Ждал ли он, пока она устанет и выйдет? Убеждать с помощью физического насилия было совершенно не в его правилах, если только он не намеревался использовать Брира. Кэрис напряглась при мысли об этом. Она выцарапает водянистые глазки толстяка.

Минуты шли. Она не сомневалась, что Европеец все еще стоит за дверью, хотя не слышала ни звука, ни вздоха.

И вдруг заурчали трубы. Где-то в глубине поднималась волна Раковина издала хлюпающий звук, вода в туалетном бачке заплескалась, крышка унитаза подскочила и захлопнулась снова, откуда-то снизу вырывался поток зловонного воздуха. Это было дело рук Мамолиана, хотя и явно бессмысленное. Унитаз снова выпустил газы — запах был омерзительным.

— Что происходит? — спросила она, стараясь не вдыхать.