Даниэль Клугер - Летающая В Темных Покоях, Приходящая В Ночи

Неожиданно он услышал, как в вой и проклятия чудовищных порождений ночи вплелся новый звук. Он креп, становился громче. Вскоре меламед с удивлением услышал, что это человеческий голос, звучно читавший какую-то молитву. Он открыл глаза — это удалось ему с трудом — и обнаружил стоявшую рядом с ним высокую фигуру, простершую руку по направлению к черному вихрившемуся облаку.

— Сендер… — прошептал он. — Сендер…

Чтобы удержаться на ногах, меламед вцепился в крышку стола так, что сломал себе ногти. Но резкая боль не заставила его разжать пальцы.

Напор со стороны повелительницы ночи усилился. Борух чувствовал, что не в силах более противостоять ему. В ту самую минуту, когда сочившиеся кровью пальцы его уже отпускали спасительный стол, Сендер повысил голос и произнес три имени:

— Саной! Сансаной! Самнаглоф!

То были имена ангелов, когда-то пленивших Лилит и наложивших на нее заклятие. Борух читал об этом.

Все звуки исчезли, все замерло в полной неподвижности. И на фоне этой пронзительно звенящей тишины четко вырисовались следующие слова нищего:

— Летающая В Темных Покоях — ПОДИ ПРОЧЬ, ЛИЛИТ!

Тишину тотчас расколол пронзительный вой. Черное облако свилось в подобие смерча. Темный вихрь стремительно несся по дому, собирая прелые листья, мусор и пыль.

— Будь по-твоему! — вскричала невидимая дьяволица из сердцевины смерча. — Мы уйдем! Но только с тем, что принадлежит нам по праву!

Вой стал еще выше, несчастный меламед больше не мог вытерпеть. Он изо всех сил сжал голову руками и, не удержавшись, рухнул на пол.

— Ко мне! — воскликнул вдруг нищий. Голос его дрогнул. — Скорее, наружу! Наружу!

Борух Бердичевский плохо соображал. Он даже не сразу понял, чья рука ухватила его за шиворот и потащила к распахнутой двери. Влекомый Сендером, он скатился со ступенек крыльца и не останавливаясь побежал дальше — прочь от пустого дома.

Остановились они, преодолев не менее ста метров. С трудом восстановив дыхание, Борух вопросительно посмотрел на Сендера.

Лицо каббалиста обращено было к проклятому наследству Пинскера. Борух тоже посмотрел туда. Дом осветился изнутри таким ярким светом, что стены его показались остолбеневшему меламеду прозрачными. Сияние стало еще ярче. Борух Бердичевский на мгновение зажмурился, а когда раскрыл глаза, то увидел темный вихрь, спускавшийся от самых туч на дрожащую крышу.

Одновременно раздалось сильное гудение, под ногами задрожала земля. Гул становился все сильнее, в него вплетались бессвязные вопли и пронзительный визг, поднимавшийся до высоты, уже нестерпимой человеческому слуху.

Добравшись до высшей точки, дьявольская какофония вдруг прекратилась. Вращающийся столб тьмы укутал колеблющиеся стены. Сияние погасло.

На какое-то мгновение все замерло. Потом вновь раздался угрожающий гул, и чертов дом с оглушительным грохотом провалился под землю.

Сразу после этого тьма, укрывавшая перекресток Екатерининской и Торговой улиц, рассеялась. Вновь стало относительно светло, но это был вполне естественный и не очень яркий свет луны, выглянувшей из-за облаков, что медленно плыли по ночному небу.

— Все кончилось, — усталым голосом сказал Сендер. — И, похоже, я проиграл. Они не вернутся в Яворицы, но дом Пинскера — свое наследство — они утащили с собой.

Борух еще плохо соображал и потому никак не отреагировал на эти слова.

Он растерянно озирался по сторонам. В домах, находившихся всего лишь на расстоянии полусотни шагов отсюда, свет был погашен.

— Неужели никто ничего не слышал? — прошептал Борух. — Ничего не слышали, ничего не видели… Странно, как это могло быть?

Сендер развел руками.

— А чего вы ждали, реб Борух? Кто-то что-то слышал, кто-то что-то заметил… Вы увидите: никто ничего не будет спрашивать. И главное — никто ничему не удивится. Все сделают вид, будто здесь всегда был пустырь. И поверьте — это к лучшему.

Борух немного помолчал, потом медленно кивнул.

— Кажется, я понимаю, — сказал он задумчиво. — Вы правы, реб Сендер. — Меламед снова замолчал. Спросил: — Что же… выходит, Шмуэль умер из-за нее?

— Я уже объяснял, — нехотя произнес Сендер. — Она всегда приходит к мужчинам, проводящим ночи в одиночестве. Будь то вдовец, бобыль или только еще взрослеющий юноша. Она делает так, что они видят в этой демонице свои самые сокровенные желания… — Сендер устало вздохнул. — А потом она рождает от них детей — таких же демонов, как она сама. Соблазняя мужчину, посещая его сны каждую ночь, она его истощает и в конце концов убивает. Так случилось с Шмуэлем — ах, не хотел он слушать Сендера-дурачка, а ведь я давно заметил все это и предупреждал его! — Сендер горестно покачал головой. — И как же велика была его страсть к дьяволице, если он даже из могилы стремился встретиться с нею снова и снова…