Антонина Ванина - Свинцовый закат

«Пески поглотили его».

Что сказать, а она была права. Говорят, ещё во времена Тутмоса IV Сфинкс покоился под песками, пока фараону не явился во сне дух его отца и не попросил откопать статую.

«Верни его лапы».

— Лапы?

«Верни его стан. Избавь от тяжести».

Что она имела в виду? Уж не хотела ли белая царица, что бы он, как и Тутмос принялся пересеивать песок по пустыне?

«Верни и будешь прощен».

Что же делать? Один он не сможет начать раскопки Сфинкса. Значит нужно убедить профессора, во что бы то ни стало. Надо что-то придумать, ведь так хочет царица.

— Я все сделаю, все исполню!

Ответ ей понравился, а улыбка стала более явной и требовательной.

«Поклянись».

— Я клянусь! Обещаю сделать все.

«Поклянись на крови».

— Что? Как?

В голове больше не звучали мысли царицы, а Сандерс силился понять, что значит такая клятва и как её исполнить.

Похоже, белая царица сумела понять все сомнения по его глазам. Прохладная рука скользнула по плечу, опустилась к локтю и обхватила запястье. Алан и не заметил, когда царица успела закатать ему рукав и поднести его ладонь ближе к своему лицу. Внимательно, словно хиромант, изучающий линии судьбы и жизни, она водила пальцем по его руке. Острый ноготь скользил по обветренной коже, пока не впился в бугорок под большим пальцем.

Завороженный движениями белой царицы Алан не сразу почувствовал боль, хоть и казалось, ноготь впился глубоко в плоть, достав до самой кости.

Глаза царицы блеснули, и губы её приникли к ране.

Сандерс был не в силах оторвать взгляда от белой макушки и рассыпавшихся волос. Он чувствовал их мягкое скольжение, ощущал теплый кончик языка, что проникал в рану и двигался вверх-вниз, все быстрее и быстрее, пока не заскользил по коже запястья вдоль вены выше и выше… А ногти все больнее впивались в его руку.

Сандерс вскрикнул и отпрянул. Перед ним стояла все та же царица, ни единой черточки не изменилось на её лице. Но как же он мог не заметить раньше этот багровый отблеск зрачков в её водянистых глазах? И седые волосы прилипли к бледному подбородку с алыми разводами. Следами его крови!

Нет, призрак не превратился в старую отвратительную ведьму. Царица оставалась прекрасной и величественной. Но она пила кровь, его кровь! Она не могла быть добрым созданием.

— Изыди… изыди, дьявол!.. — пролепетал Алан, пятясь назад.

Белая внимательно следила за каждым его неловким движением. Вот Сандерс споткнулся и растянулся на спине. Он пытался ползти, но нарастающая истерика, саднящая рука и зыбкий песок только мешали его побегу. У самого уха раздался тихий свист, и что-то длинное как канат заскользило по шее. Сандерс тут же отбросил удавку. Кобра, такая же белая тварь, как и та, что стоит на двух ногах позади и наблюдает, яростно зашипела и подползла ближе. Алан не шевелился — черные бусинки глаз заворожили и подчинили его своей воле.

Кровопийца подошла ближе, все так же бесстрастно глядя на мужчину.

«Верни лапы».

— Нет!.. — одними губами прошептал Алан. А белая гадина продолжала шипеть и подбираться ближе. Хвост противно щекотал шею.

«Верни», — монотонно стучало в голове.

Сандерс, не в силах больше терпеть, зажмурился.

— Не верну!.. Не могу! Не знаю!

Змеиные клыки впились в ничем не защищенную шею. Последнее, что почувствовал Алан, были губы белой царицы. Она высасывала из раны змеиный яд вместе с его кровью, а мысли в месмерическом ритме приказывали:

«Верни… Верни… Верни… Верни… Верни… Верни… Верни… Верни… Верни… Верни…»

На рассвете рабочие нашли изможденного, бредящего Сандерса у статуи Сфинкса. Он отмахивался от них и твердил о белом призраке со змеёй и шумящих песках. Месяц рисовальщика продержали в госпитале, подозревая лихорадку, и вскоре отослали обратно в Англию. Сандерс противился переезду, как мог, ведь после захода солнца, где бы он ни был — один в гостиничном номере или на вечеринке в шумной компании, в Египте, Италии или Англии — везде его собственные мысли заглушал неумолимый приказ: «Верни лапы… Верни лапы… Верни… Верни… Верни…».

— …Вот такую историю рассказал мне десять лет назад Алан Сандерс, когда вернулся из Египта в Лондон, — закончил свой рассказ сэр Джеймс Грэй, — в этом кабинете на этом самом месте, где вы двое сидите сейчас.

Молодые люди, коих сэр Джеймс как глава тайного общества старательно посвящал в секреты кровопийского мира, озадаченно переглянулись. Блондин Хьюит Стэнли поправил съехавшие очки и посмотрел в сторону друга. Казалось, на темноволосого мечтательного Томаса Вильерса эта душераздирающая история не произвела должного впечатление.