Антонина Ванина - Свинцовый закат

Но мне надоело наступать себе на горло и потакать вашим суевериям. Я уехал в дальнюю экспедицию, чтобы не видеть ни одного из вас, не слышать ваших лицемерных и самодовольных речей. Что ж, теперь я уверен, что останусь свободным от вас навеки.

Сейчас я вспоминаю ваши ухмылки, когда объявил, что собираюсь ехать в Гренландию, и не могу не признаться, как презираю ваше малодушие. Вас страшили льды и холод? Но это не вам предстояло высадиться на острове, ехать в открытой собачьей упряжке под холодным ветром, что обжигает в лицо, ночевать на стуже и жаться к костру.

Я не стану писать вам о каждом проведенном здесь дне. Вряд ли вам интересны заботы и лишения в быту путешественника-исследователя. Вас интересуют только кровопийцы и королевские дети. Что ж, тогда расскажу о первых, ведь я нашел здесь Белую Даму — не то кровожадное чудовище, что рисует ваше ограниченное воображение, а настоящую и благую хозяйку зеленой земли, где царит вечная весна.

Я бы не решился на свое авантюрное путешествие, если бы не воспоминания, что оставил мой прадед Генри Вильям Харрис. 75 лет назад он и вся команда судна «Баффин», проплывая у западного берега Гренландии, увидели огромный город посреди снега и льда. Его циклопические храмы и обелиски уходили своей высотой за облака, а памятники и дома поражали своим величием. Но в этом грандиозном городе не было людей, словно он был мертв.

Я много размышлял над записями прадеда. Мог ли тот город оказаться миражем? Возможно, это явление связано с оптикой льдов, но какой реальный город поблизости мог через них отразиться? Только величественный город в Канаде, в котором нет людей. Но мне о подобном месте неизвестно.

Помню, вас забавляли мои размышления о теории Джона Ди? Как жаль, что не смогу посмеяться вам прямо в лицо. Он оказался прав, а все вы — нет! Гренландия — живая земля, и её пространство изменчиво!

Доктор Ди был не просто придворным астрологом королевы Елизаветы и алхимиком. Прежде всего, он был главным картографом королевства и потому имел полное право сказать, что теория меридианов Меркатора, пригодная для практической навигации, но неприменима для всякой иной, и надо всегда помнить, что живая изменчивость пространства искажает геометрические аксиомы. Ди знал о Гренландии нечто такое, чего не понять нам сейчас, и что заставляло его предлагать королеве планы для обладания островом.

Вслушайтесь в это название: Гренландия — «зеленая земля». Сейчас я оглядываюсь по сторонам и хочу назвать её Исландией — «землей льдов». Может, во времена Эрика Рыжего и первых переселенцев Гренландию и можно было назвать Страной Вечной Весны, но сейчас ничего об этом не напоминает. И самих норманнов здесь давно нет.

В Готхобе я встретился с одним пастором, и мы заговорили о загадке исчезновения в Гренландии первых переселенцев из Европы. Как известно, норманны приплыли на остров в X веке, а через 500 лет бесследно пропали, словно никогда и не было здесь людей и их деревень. Пастор говорил мне о возможной войне поселенцев с иннуитами, тоже пришлым народом, но мне его слова показались сомнительными. Тогда пастор поведал мне историю о народе Танара, «белых людях», которых иннуиты изредка встречают в снежной пустыне. Пастор считал, что местные обитатели называют так одичалых потомков норманнов. Я же после его слов отчетливо представил себе белых кровопийц. Полагаю, им не так страшен холод как нам, смертным, а два месяца полярной ночи позволяют безболезненно бывать на заснеженной земной поверхности и любоваться северным сиянием.

Когда мы отплыли из Готхоба, я всё время думал о белом народе Танара. Могли ли они стать причиной исчезновения норманнов? И что они сделали со смертными — погубили ради крови, или же увели в свои подземелья, чтобы одарить вечной жизнью? Это я и намеревался выяснить по прибытии нашей экспедиции на берег, чтобы после пересечь Гренландский ледяной щит и найти в снегах теплые оазисы, которые в прошлом году так и не смог отыскать Нансен. Ведь именно в таких оазисах, питаемых подземным теплом, и могут обитать белые кровопийцы.

Дойдя до условленной широты, наш корабль вошел во фьорд, и мы поплыли к берегу между двух гряд скал. Внезапно на судне началась суета, люди забегали по палубе от одного борта к другому. Я ничего не мог понять. Я пытался остановить хоть одного матроса, чтобы он сказал мне, в чем дело, но все они отмахивались от меня как от назойливой мухи. Один все же крикнул: «Смотри, дурень, они же сближаются!»