Татьяна Форш - Черный котел

Вдруг закралось сомнение. А если он для нее всего лишь приключение? И вчерашняя страсть – пряник, чтобы он точно никуда не делся из этой проклятой экспедиции… А кнут… вот он кнут – холодное пафосное пренебрежение. Хотя нет. Пренебрежение – искреннее. Скорее вчерашнее представление было наигранным.

Его взгляд упал на браслет Инги, и он на миг затаил дыхание. Фигурку бегущего волка окружал едва заметный ореол голубых искр. Артем зажмурился и с силой потер глаза.

Сияние не исчезло. Только на душе стало спокойнее. Ну, светятся их браслеты, и что? Мало ли таких побрякушек… Однако Артем просто не может смириться с тем, что не знает разгадку этого мистического свечения, вот и придумывает сам себе какие-то идиотские разъяснения.

Он снова взглянул на Ингу, и, встретившись с ней взглядом, как мальчишка поспешно отвел глаза. Девушка смотрела на него, и в ее взгляде было все: и бесконечная нежность, и жажда ласки, и недоверие, и тоска. Единственное, чего не было в ее взгляде, так это равнодушия и пренебрежения.

Когда он снова взглянул на нее, она улыбалась. С хитринкой и таким задором, будто знала все его дурацкие мысли и сомнения. Знала и смеялась над ними.

Вот и пойми-разбери этих баб!

К счастью, дорога до хваленого кафе очень быстро закончилась. То ли водитель быстро ехал по пустынным улицам, то ли кафе оказалось недалеко от вокзала. Лихо затормозив, Кайсым обернулся к пассажирам и радостно заявил:

– Приехали! Кафе, вон оно!

– Ну и кафе! – недовольно буркнул Юрий Николаевич, разглядывая сложенный из брусьев навес с целлофановыми стенами, за которыми угадывались столы, а над входом красовалась надпись: «Шашлыки, пиво, манты». – Там хоть стулья есть?

– Да есть там все! – успокоил гостей Кайсым. Выпрыгнул из автобуса и, захлопнув двери, первым направился к забегаловке. – Пойду закажу поесть!

– Ну ладно… Поверим на слово. – Юрий Николаевич неспешно вышел из автобуса и придержал дверцу, помогая выбраться девушкам и Палычу, а вот Артему пришлось вылезать самому, так как дверь после Палыча демонстративно захлопнулась.

Ну и ладно!

Кайсым, как оказалось, развил бурную деятельность и уже уставил длинный, грубо сколоченный из дерева стол тарелками с пышущими паром мантами. Правда, тарелки были пластиковыми, так же как и вилки, а чай был разлит по таким же пластиковым стаканчикам, но это не повлияло на настроение путешественников. И через секунду они уже сидели на двух лавках, стоявших у стола, и с аппетитом, практически не жуя, уплетали неожиданный завтрак.

– Мужики, я чет не подумал… – Кайсым первым управился со своей порцией. – Может, вам пива взять? А то я-то за рулем, вот и взял всем чай.

– Пива? – Инструктор по выживанию переглянулся с Палычем и посмотрел на Артема. – Проводник, а ты как? Пива? Или чай с дамами?

– А? – Артем нахмурился и с силой потер виски. Уже второй раз он испытывал какое-то дежавю. Ну, был он на Алтае с друзьями, ходил через Камрю. Года три назад. И ехали они не на поезде, а на машине. И ни в каких закусочных не ели манты с пивом. Почему ему кажется, что он все это уже проходил? Слышал? Видел?

– Так что скажешь, Седой? Эй? Эй?!

Артем смотрел на Юрия Николаевича, чья породистая рожа вдруг начала расплываться, становясь мутным пятном, а в голове зазвучали совсем другие голоса…

Год назад

– Бодя, держись! – Алекс, вцепившись в так называемые перила пляшущего под ногами веревочного моста, успел ухватить за руку друга, провалившегося в щель между перекладинами. И что было сил заорал: – Алай! Череп! Помогите! Дай руку! Ала-а-ай!

Проводник, шагающий позади, бросился к ним, но угрожающий треск заставил его остановиться. Доска, за которую Бодя отчаянно хватался свободной рукой, вдруг переломилась и полетела в бурлящий и вертящийся под ними поток. Тот издал тоненький визг и рухнул ниже. Алекс сцепил зубы, изо всех сил пытаясь удержать довольно упитанного друга, но его рука неумолимо выскальзывала.

– Череп! Алай! – Алекс видел, как Череп, идущий впереди, обернулся и будто бы замешкался, словно размышляя, но это длилось долю секунды, а после он уже бежал к нему.

– Алекс, держи его!

– Я не могу! Он выскальзывает! Доски гнилые! Если она подо мной сломается, я не удержусь! Череп? – Алекс увидел, как друг вдруг замер, вцепившись в канатные перила. – Ты чего?

– Доска. Треснула… – Донеслось до него сквозь шум воды.

– Алай?

– Мы ничего не сможем сделать! – Алай словно специально медлил, вдруг рука Боди выскользнула из онемевших пальцев Алекса, и тот с диким воплем полетел в бушующие воды реки.