Татьяна Форш - Черный котел

А может быть даже, те трое, что напали на него в Нарымском сквере и очень долго и старательно пересчитывали ему ребра каменными ботинками, были не от его работодателя. Он так и не понял. Он просто потерял сознание от боли, а они, видимо решив, что Череп больше не жилец, бросили его истекать кровью и скрылись.

К утру он оклемался. Даже кое-как поднялся и доплелся до пустыря, как крыса, заполз в подвал заброшенного деревянного барака и снова вырубился.

В итоге, какой сегодня день, он не знал, сколько он лежал в подвале – тоже. Но, как говорится, голод и холод не тетка. Череп выбрался, когда уже стемнело, и поплелся к единственному человеку в городе, который, он знал, не пошлет его куда подальше хотя бы только потому, что Череп ему должен двадцать тысяч.

К Алексу.

– Ты извини, что я тогда пропал. Я же понимал, что у тебя все на мази, а мне надо было ноги делать от той твари! – шептал Череп опухшими, покрытыми коростой губами, преданно глядя на Алекса заплывшими глазами. – А я в долгу не останусь! Все отдам! Я знаю одно местечко… Чую, клад там – Гвоздю и не снилось! Иначе зачем бы кто-то рисовал эту карту? Реально, я все тебе отдам, друг!

– Отдашь, отдашь! – Алекс поднялся. – Жизнь покажет. А теперь спи. Здесь тебя никто не достанет.

– Алекс, мне бы отлежаться! С месяцок! А потом можно идти! – Череп ухватил его за руку. – Пойдем со мной?

– Пойдем, – легко согласился Алекс. А чего же не согласиться, если у человека бред? – Ты пока отлеживайся! Завтра позову знакомого. Он наложит швы и гипс…

Отлеживаться Черепу пришлось дольше. Гораздо дольше!

Для начала он провалялся месяца три, пока срослись все переломы. Затем Алексу пришлось воспользоваться связями, сделать приятелю новые документы и немного изменить внешность. Точнее, внешность ему и так изменили, сломав нос. Алекс нашел врача, который нос подправил. Черепа побрили налысо и отправили на житье в деревеньку Бочаги, где он должен был изображать фермера. Димка прожил в деревне два года.

Алекс уже решил, что друг, избавившись от вечной кабалы и слежки, решил избрать вместо бродячей жизни покой, но, как впоследствии выяснилось, он ошибался.

За время, проведенное в деревеньке, Череп перерыл гору информации о всевозможных тайниках и, конечно же, о «Черном котле» и даже, как выяснилось, съездил в те места с двумя попутчиками на разведку.

Какой черт дернул Алекса согласиться и поверить приятелю, который с безумным взглядом тыкал ему под нос нарисованной от руки картой?

В итоге экспедицию они организовали очень быстро. Точнее, Алекс. Просто собрал знакомых, кому мог доверять и с кем работал в свое время. Парочка из них пожелала вложить деньги. Никто не стал возражать. То, что Алекс тоже вложился в эту экспедицию, и поболее других, знал только Череп. Он и пообещал, подозрительно щурясь, что «каждый возьмет из клада столько, сколько заслужил».

Интересно, зачем он здесь?

Алекс очнулся от дремотного состояния и с тоской посмотрел на дождь, заливающий окна «уазика».

– Проснулся? – Бодя, почувствовав, как тот пошевелился, тут же обрадованно затараторил: – А у нас тут ливень! Алай везет нас к деревне. Она последняя перед переправой. Пересидим до утра!

– Ну, ты и горазд морду плющить! – обернулся Череп и заговорщицки подмигнул. – Весь день спал! А что ночью делать будешь?

– Не иначе как вместе с нами самогонку пить! – радостно заржал Вован и ткнул в плечо Алая, напряженно глядящего в скрытое пеленой дождя окно. – Алай! Ты же угощаешь?

– Доехать бы! – проводник окинул их мрачным взглядом и снова уставился на дорогу. – Говорят, нечистый в такую погоду варит в «Черном котле» про́клятые души!

– А нам-то что до этого нечистого? Пусть себе варит! – снова хохотнул Вован. – Нам его обед даром не нужен! Нам бы…

Он хотел сказать что-то еще, но, заметив в зеркало злой взгляд Черепа, заткнулся и угрюмо уставился в окно.

– Предупреждаю вас! «Черный котел» совсем близко с тем местом, куда вы идете! – Алай коротко посмотрел на Черепа. – Очень опасное место. Непогода говорит – не надо ходить! Как бы всем не сгинуть!

– Это ты про лагерь? – Череп снисходительно посмотрел на проводника. – Да ничего там страшного нет! Обычные погорелые развалины. Были мы там со знакомыми. Даже переночевали. Кроме крыс и белок, никакой живности, а уж тем более нечистой! Хотя нет, вру! Еще бродяги заглядывают, но нам их повстречать не удалось.

– Я не про лагерь говорю! – буркнул Алай, глядя в непроглядную темень, катящуюся навстречу «уазику». – И он не «Черный котел». До пожара он назывался «Исправительный трудовой лагерь номер двадцать восемь по Алтайскому краю». Черный котел – это… – Он пожевал чуть тронутые сединой усы и усмехнулся. – Это проклятое место. Туда живым нет ходу.