Энн Райс - Дар волка. Дилогия (ЛП)

Комната была типичной для таких фирм, с продолговатым овальным столом из красного дерева и прочными стульями «Чиппендейл Купидс Боу». С одного края стола сели Ройбен и Саймон, напротив большой многоцветной абстракционистской картины, являвшейся не более чем украшением стены.

Лаура сидела в небольшой уютной комнате по соседству, ей принесли кофе и утренние газеты и включили программу новостей по телевизору.

Саймон, конечно же, снова и снова повторял Ройбену свои рекомендации. Со стороны этого человека это разведка, но надо понимать, что он в любое время может провести анализ ДНК, чтобы доказать родство, а затем начать полномасштабную юридическую атаку с целью забрать поместье.

— Должен сказать, что никогда особо не любил мужчин с длинными волосами, но ты, Ройбен, прекрасно выглядишь, — сказал Оливер. — Что, такие густые и непокорные волосы — новый тренд, в деревенском стиле? Девушки, наверное, с ума сходят.

Ройбен рассмеялся.

— Не знаю. Я просто перестал стричься, — ответил он. Он знал, что волосы хорошо расчесаны и до блеска вымыты, не придерешься. Какая разница, что отросли уже до низа шеи. Скорее бы уж встреча началась.

Казалось, целая вечность прошла, пока он слушал самые параноидальные из предположений Саймона, пока, наконец, не вошел Артур Хаммермилл и не сказал, что Феликс зашел по дороге умыться и сейчас будет.

Хаммермилл был того же возраста, что и Саймон Оливер, около семидесяти пяти. Они оба были седовласые, в серых костюмах, Хаммермилл — коренастый, с кустистыми бровями, Оливер — худощавый и лысеющий.

Хаммермилл вежливо, но от чистого сердца пожал руку Ройбену.

— Очень любезно с вашей стороны было согласиться встретиться, — сказал он, тщательно выбирая слова. Сел напротив Саймона, а пустое кресло напротив Ройбена осталось свободным, ожидая загадочного потенциального наследника.

Ройбен спросил его, как им понравилась постановка «Дона Джованни». Ему и самому очень нравилась эта опера. Упомянул фильм Джозефа Лози, поставленный по ней, который неоднократно смотрел. Артур с радостью подхватил тему, а потом принялся рассуждать о том, как приятно ему было общество Феликса, как он сожалеет, что Феликсу нужно снова возвращаться в Англию уже сегодня вечером. Последние слова он произнес, внимательно глядя на Саймона, который в ответ лишь мрачно посмотрел, промолчав.

Наконец дверь открылась, и вошел Феликс Нидек.

Если у Ройбена и были какие-то сомнения насчет того, что это двоюродный дед Мерчент, а не его незаконнорожденный сын, то они сразу испарились.

Это был тот же самый импозантный мужчина, что и на фотографии на стене библиотеки — улыбавшийся в кругу друзей, посреди тропических джунглей. Доброжелательный наставник всего семейства с портрета, висевшего над столом Мерчент.

Живой и здоровый Феликс Нидек, выглядящий не старше, чем двадцать лет назад. Никакой сын не смог бы с такой точностью воплотить черты и телосложение отца. А еще в нем чувствовался внутренний авторитет и жизненная сила, выделявшая его на фоне всех остальных, находившихся в комнате.

Ройбен был потрясен. Не шевеля даже губами, прочел безмолвную молитву.

Этот человек был высокого роста, хорошо сложен, со смуглой кожей золотого оттенка и густыми вьющимися каштановыми волосами. Одет был безупречно, в идеально пошитый коричневый костюм, рубашку цвета жженого сахара и коричневый с золотом галстук.

Но его радушное поведение и простота манер были настоящим шоком. Он искренне улыбался, его большие карие глаза заразительно сверкали добротой, и он сразу же протянул руку Ройбену, здороваясь.

Все в нем буквально олицетворяло доброту и приветливость.

Он сел напротив Ройбена, как и предполагалось, и они поглядели друг на друга. Роста они оказались почти одинакового. Нидек наклонился вперед и заговорил:

— Очень,

очень

рад знакомству.

У него был низкий звучный голос, он говорил безупречно и безо всякого акцента и очень доброжелательно.

— Позвольте поблагодарить вас. Я прекрасно понимаю, что вы вовсе не были обязаны встречаться со мной, и я очень польщен, благодарен вам за то, что вы пришли.

Разговаривая, он жестикулировал, и Ройбен разглядел его изящные руки. Увидел зеленый камень в золотой булавке галстука, краешек полосатого шелкового платка, едва выступающий из нагрудного кармана.

Ройбен был просто поражен, сверх всякой меры, но не терял бдительности. Так разволновался, что почувствовал биение пульса в горле. Если он не сможет произвести благоприятное впечатление на этого человека… он просто подумать не мог о такой неудаче. Сейчас он лишь думал, что каждая минута, проведенная с этим человеком, дорогого стоит.