Джозеф Д’Лейси - DARKER - Рассказы (2011-2015)

Это была не просто мертвая собака, а МЕРТВАЯ СОБАКА. Дворнягу переехал как минимум грузовик, а то и несколько. Ее просто размазало по бетону, куски тела валялись повсюду, а одна лапа вообще отлетела к противоположному бордюру, застыв в таком положении, что казалось, будто она приветственно машет прохожим. Собрать эту псину по кусочкам не смог бы сам доктор Франкенштейн, даже при поддержке университета Джона Хопкинса и НАСА.

Леонард склонился к своему верному пьяному спутнику Билли, известному среди своих под прозвищем Шептун, потому что он был чемпионом Мад-Крик по поджиганию собственных газов, и сказал:

— Глянь на ту собаку.

Шептун посмотрел туда, куда указывал Леонард. Раньше он этой собаки не замечал и отреагировал на зрелище вовсе не так спокойно, как Леонард. Ошметки пса пробудили в нем воспоминания. Это напомнило ему о собаке, которая жила у него, когда ему было тринадцать. Большая, красивая немецкая овчарка, которая любила его сильнее, чем собственная мать.

Глупая псина запуталась в собственной цепи, пытаясь перепрыгнуть через забор из колючей проволоки, и задохнулась. Язык собаки вывалился из пасти и свисал, будто черный носок. В таком виде Шептун и нашел ее. Посмотрев под ноги, он увидел, что перед смертью она пыталась дотянуться до земли, но могла лишь царапать ее когтями. Создавалось впечатление, будто собака оставила на грязи какое-то зашифрованное послание. Позднее, когда Шептун, захлебываясь слезами, рассказал об этом своему старику, тот рассмеялся и сказал: «Наверное, чертова предсмертная записка».

И теперь он сидел, глядя на дорогу, чувствуя, как в животе разливается тепло от выпитого виски с колой, а по щекам катятся слезы. Последний раз он так расчувствовался, когда, вооружившись десятисантиметровой зажигалкой, выиграл чемпионат по поджиганию газов, спалив себе все волосы на заднице, за что парни вручили ему пару цветных спортивных шорт. Одни были коричневые, а другие — желтые, так что их не пришлось бы слишком часто стирать.

Так Леонард с Шептуном и стояли, прислонившись к «Импале» Леонарда, припаркованной возле «Дейри Куин», потягивая виски с колой, испытывая скуку, грусть и возбуждение и глядя на мертвую собаку. Пойти было некуда, кроме фильма с ниггером в главной роли. Даже это было бы не так уж плохо, если бы их сопровождали девчонки. Свидания могут исправить многие грехи — или наоборот, способствовать совершению новых, в зависимости от мировоззрения человека.

Но эта ночь была не из таких. Свиданий у них назначено не было. Хуже того, с ними не захотела бы встречаться ни одна девчонка из школы. Даже Мэрилу Флауэрс, которая вроде чем-то больна.

И это действовало Леонарду на нервы. Он понимал, в чем проблема Шептуна: он урод. На такое лицо только мухи слетаются. Хотя титул чемпиона по поджиганию газов что-то да значил в компании парней, девчонок это не привлекало.

Но Леонард, хоть убей, не мог понять, что не так с ним самим. Он хорош собой, одевается со вкусом, и машина у него быстрая — если не экономить на бензине. У него даже завалялась пара баксов в кармане после взлома прачечной. Но, несмотря на все это, он по-прежнему продолжает «накачивать» правую руку. Последний раз он был с девушкой месяц назад, и он не был уверен, можно ли считать это свиданием, поскольку помимо него там было еще девять парней. Эта мысль не давала ему покоя, и он спросил у Шептуна, можно ли считать это свиданием. Шептун, который тогда был пятым в очереди, сказал, что вряд ли. Но, если Леонарду так хочется считать это свиданием — то пусть считает, а ему по барабану.

Но Леонард не хотел считать это свиданием. Это было совсем не похоже на свидание. Чего-то в нем не хватало. Не было романтики.

Конечно, Биг Рэд назвала его милым, когда он вогнал лошадку в ее стойло, но она всех называла милыми. Всех, кроме Стоуни. Стоуни был для нее Сладеньким. Это Стоуни уговорил ее надеть на голову бумажный пакет с прорезями для рта и глаз. Такой уж он, этот Стоуни. Своими речами он последнего верблюда у араба выманит. Когда он закончил убеждать Биг Рэд, та надела мешок на голову чуть ли не с гордостью.

Когда наконец подошла очередь Леонарда, он из великодушия позволил Биг Рэд снять мешок. Зря он это сделал. Он просто не знал кое-чего важного. Стоуни знал, что делает. Позволив ей снять мешок, Леонард все испортил. Пока мешок был на месте, можно было представлять, что трахаешь кого угодно, но без него пришлось посмотреть правде в лицо, и эта правда была вовсе не привлекательной.