Владимир Бочкин - Прорыв (СИ)

— Я уверен только в одном, — сказал я, — это был уже не человек.

Лиакея поднялась.

— Надо перевязать. Ты потерял много крови.

Она попыталась разорвать свою юбку, но ткань оказалась слишком прочной. Лиакея беспомощно огляделась.

— Агдам, помоги.

Мой сильный и молчаливый друг взглянул на меня, словно ища поддержки. В полном смущении он подошёл к Лиакее и взялся за край юбки. Поколебавшись, он сильно рванул неподатливую ткань. Протестующая материя поддалась, но совсем не так, как хотелось бы девушке. Здоровяк, как всегда, не соразмерил силы и разорвал юбку до самого пояса, обнажив прелестные стройные ноги, обтянутые чёрными чулками. На мой взгляд, ей очень шёл боковой разрез.

Я благосклонно улыбнулся Агдаму. Он словно читал мои мысли.

Агдам хотел что-то сказать, но только покраснел и вконец убитый отошёл от Лиакеи, благоразумно опасаясь справедливого возмездия.

Но Лиа меня разочаровала. Вопреки ожиданиям, она не стала биться в истерике и даже не защекотала Агдама до смерти своей расчёской. Она всего лишь раздражённо нахмурилась и уже сама принялась отдирать от юбки ленту для перевязки.

— Тебе помочь? — на всякий случай предложил я, как поступил бы на моём месте всякий галантный джентльмен.

— Стой смирно, Горгон, — процедила Лиакея, — или я затяну эту ленту на твоей шее.

Я умолк. Моя шея уже получила своё на сегодня, и я не хотел травмировать её новыми испытаниями.

Лиакея присела и вид её левой ноги, показавшийся в импровизированном разрезе, успокаивал меня во время перевязки. Добровольная медсестра ловко и нежно обматывала мою лодыжку, и я считал себя счастливейшим из смертных, когда вдруг она спокойно сказала:

— А теперь, Горгон, скажи всё-таки, когда ты понял, что это прорыв. И не бей меня пожалуйста, синяки не идут к цвету моего лица.

— Зато они очень подошли бы к цвету твоих глаз, — мрачно подумал я, отрываясь от лицезрения так интересующих меня округлостей.

Медленно проговаривая слова, я сказал:

— Я понял, что это прорыв, когда обнаружил второй труп.

— Что!

Мне показалось, что все трое одновременно воскликнули, даже Старина Аб что-то прокаркал непослушной челюстью, а Лиа остановила работу и выпрямилась.

— Все решили, что дежурного убил его напарник и логично рассудили, что он давно в бегах. Объявили в розыск, но никто серьёзно не искал его в школе. К тому же это весьма затруднительно, учитывая своеобразное строение наших зданий. В этих лабиринтах можно спрятать целую армию. Полиция ограничилась опросом учителей и школьников, а поиски велись поверхностно.

Что касается меня, то один труп меня просто озадачил. Возможно в силу невежества, меня насторожила, — я запнулся, подбирая слово, — его неестественность. А потом мне поручили проверить, заперт ли подвал. Если вы помните, ключи пропали вместе со вторым дежурным. Подвал был открыт. Я вошёл и обнаружил труп человека, которого разыскивают по подозрению в убийстве. Он лежал в углу, среди навалянной рухляди и был в том же состоянии, что и первый дежурный. Женя смотрел на меня мёртвыми глазами и зрачки его были чёрными как уголь. Я понял, что запахло жареным и надо сваливать отсюда. Я не был точно уверен, что это прорыв, но решил не выяснять на практике. Хватило одних подозрений. Я думал только о том, чтобы унести отсюда ноги. Если бы меня не отпустили, я бы ушёл сам. Я завалил труп разным хламом и вырубил в подвале пробки, чтобы выиграть время, после чего честно сообщил, что подвал открыт. Сообщить о прорыве я не мог, уроки уже начались. Простите ребята, но для вас уже было слишком поздно.

— Но почему ты не мог сообщить о прорыве? — Лиакея была больше растеряна, чем разгневана. — Ты обязан был сообщить.

Мне стало зябко.

— Из-за карантина.

— Но чем тебя так напугал карантин? — удивилась Лиакея.

Вопреки ожиданиям, она закончила перевязку и сейчас смотрела на меня бездонными голубыми глазами, откинув назад золотистую прядь волос. Мне всегда нравился этот её жест. Смешно, но в нём было что-то трогательное.

Я цинично ухмыльнулся, стряхивая наваждение.

— Сама узнаешь, чем меня так напугал карантин, если мы быстро не уберём отсюда свои симпатичные задницы.

Лиакея, до этого смотревшая на меня с каким-то непонятным ожиданием, досадливо поморщилась и отвернулась.

— Бедные дети, — с некоторым чувством превосходства подумал я, — они даже не догадываются, как ликвидируются прорывы. Они даже не задумываются над этим. Внезапно чувство превосходства сменилось горечью, от которой стало сухо во рту. Им кажется, что приходят храбрые дяденьки, которые всех спасают. Пусть тешат иллюзии и буду надеяться, им не придётся на своей шкуре испытать каким образом подавляются прорывы и почему после этого остаётся так мало выживших.