Александр Костиков - Белая королева

Следуя логике дальше, моя камера должна знаменовать поле h2, значит, остальные невольные игроки чьей-то безумной игры должны находиться где-то рядом. Двое буквально через стенку. Естественно, я не упустил возможности проверить эти стены на прочность.

Ну а что я хотел? Крепкий материал, который не пробьешь, если не пользоваться никаким инструментом. Выбраться отсюда будет ой как непросто. Ну и вдруг они там услышат мой стук, ответят. Тогда можно будет выработать что-то вроде языка для переговоров, как в тюрьмах. Знать бы, сколько у нас времени, как долго это все будет продолжаться.

И, как только я задался этим вопросом, в камере произошли некоторые изменения. В частности, скринсейверы с экранов исчезли, и я смог наблюдать за всей своей командой «белых фигур». Шестнадцать изображений, извиняюсь, пятнадцать, ведь одну «фигуру» у нас уже выбили. На одном из экранов, вместо камеры с «заключенным», так и остались кружить ломаные линии. А вот остальные экраны показывали все, как положено — небольшие комнатки типа моей. Часть тускло освещена, остальные — ярко. Как и предполагал: смотря, какая клетка — светлая или темная. В верхнем углу четко видны шахматные фигуры, которые олицетворяли люди, сидящие в камерах.

Мужчины и женщины, молодые и пожилые. Заметил одного толстяка, что постоянно вытирал пот с лица. На экраны он не обращал никакого внимания, ему было не до того. Зато остальные, так же как и я, уставились на мониторы. Видеокамеры, судя по всему, тоже были смонтированы где-то среди них, потому что разглядывая товарищей по несчастью, люди смотрели прямиком в объектив следящего устройства. Я сразу же нашел всех своих знакомых: вот и Лена. Она засела в углу, прижав коленки и обхватив их руками. Или ожидала неприятностей в любую минуту, или смирилась с происходящим. Даже заработавшие мониторы не заставили ее подняться с места, разве что теперь она разглядывала их из угла.

А вот и капитан Свиридов. Взгляд сосредоточенный, пытающийся понять, что происходит. Он тоже внимательно осматривал людей из других камер и часто кивал. Наверное, он сравнивал шаржи из программы с оригиналом и, найдя сходство, отмечал его кивком. Бородач, к моему удивлению, тоже обнаружился. Думал, раз он работает на тех людей, что придумали все это, его здесь не будет.

Так же было заметно, что нахождение его в камере явилось для бородача полным сюрпризом. На что рассчитывал бородач, когда взялся помогать устроителям этой дьявольской игры — неизвестно. Оказаться в клетке вместе с другими «фигурами», точно нет, хотя был сам «фигурой». Он метался по небольшой комнате, стучался в стены, кричал что-то, обращаясь точно в видеокамеру. Звука слышно не было, но кричал он, судя по всему, громко и отчаянно. Ну, что я могу сказать? А нечего было затевать эту игру. Вот пусть побудет в нашей шкуре.

И, конечно же, я мог наблюдать за самим собой.

Я стоял, рассматривал наших игроков и ждал, когда все начнется. Начало не должно затянуться, потому что все в сознании, пришли в себя, кто-то даже осознал, в какой заднице оказался. Кто-то успел успокоиться. С минуты на минуту должно начаться главное — игра. И ее не пришлось долго ждать.

Кадры, транслирующие изображения с других камер уменьшились на пол-экрана и на всех мониторах, на черной половинке сначала появился мультяшный черный король, как на заставке в компьютере. В следующий миг он отодвинулся в сторону, и на освободившейся четверти экрана начали появляться слова:

«Команда белых не сделала хода в установленный срок. Поэтому все вы оказались здесь. Правила игры меняются. Теперь, для того, чтобы сделать ход, вам дается тридцать минут. Все в ваших руках. Игроки могут обсуждать передвижение фигур, тактику и стратегию между собой.

Если по истечении контрольного времени ход не будет сделан, команда лишается права выбора следующего хода. Управлять игрой будем мы.

Игра должна быть сыграна до конца». [1] В произведении использованы элементы пятой шахматной партии между Р. Рети и С. Тартаковером, сыгранной в конце января 1919 года в Вене. Е.Д.Боголюбов, «Избранные партии. Сборник шахматных партий, игранных в 1919–1925 гг. с подробными примечаниями».

Вот и все. Нам предлагают блиц-турнир. Нет, я и раньше не особо любил шахматы, а теперь точно возненавижу. Если выберусь отсюда. Если вообще выживу.

Почувствовал, что лоб покрылся испариной. В комнате стояла комфортная температура, значит, мне стало страшно. Мозг еще не осознал, что происходит, а все остальное тело успело отреагировать. Майкой вытер пот и отошел к стене, уперся в нее спиной и медленно уселся на пол. Вот теперь и до мозга начало доходить. Нас не выпустят отсюда, пока партия не будет сыграна. Судя по тому, как расправились с первой нашей фигурой на улицах города, особенно церемониться с нами никто здесь не будет. Да и после партии…