Роман Глушков - Найти и обезглавить! Головы на копьях. Том 2

И Баррелий, подобрав меч, вышел в круг. Было заметно, как он старается не подволакивать хромую ногу, но у него это плохо получалось.

– Напарник… – повторил я за кригарийцем. Назови он меня так еще пару недель назад, я весь раздулся бы от гордости. Но сейчас это почетное звание ничего для меня не значило, ибо нашему «напарничеству» грозил вот-вот наступить конец.

Ярбор выбежал в круг аж вприпрыжку. Перебрасывая секиру из руки в руку, он пританцовывал и порыкивал, словно зверь – так не терпелось ему вступить в схватку. Ван Бьер тоже крутанул несколько раз в руке «эфимец», разминая кисть. Но его движения выглядели уже не столь быстрыми и эффектными.

– Ну что, вше готовы? – осведомился у противников Бурдюк. Порезанный и побитый, он был бледен и неважно себя чувствовал. Однако кому еще кроме него было выступать судьей этого исторического боя.

– Да-да, готовы! – ответил за себя и за Баррелия дрожащий от нетерпения Трескучий. – Давай уже, командуй!

– Я готов, – подтвердил Пивной Бочонок, отставляя больную ногу назад и поворачиваясь к врагу полубоком.

– Тогда вперед, кровожадные ублюдки! – выкрикнул Аррод. И, махнув рукой, дал старт поединку…

Я не сомневался, что Трескучий сходу набросится на ван Бьера и сомнет его защиту градом ударов. Таких, которыми он рубил на куски фантериев в Годжи. Но я ошибся. Несмотря на то, что перед дракой гигант вел себя будто рвущийся с цепи пес, после отмашки главаря его поведение изменилось. И он, держа секиру обеими руками перед грудью, начал обходить кригарийца слева. То есть со стороны его больной ноги.

Дабы этого не допустить, Баррелий взялся отступать. И оба противника стали перемещаться по кругу, оценивая друг друга на расстоянии. Что, впрочем, продлилось недолго, ведь Ярбор не отличался терпением и вдобавок раззадорил себя перед схваткой.

Резко ускорившись, он принялся вращать секирой, став похожим на взбесившуюся мельницу. Спастись от нее ван Бьер мог или отбегая назад или отскочив вправо. Но не влево, потому что тогда он столкнется с наемниками, которые не выпустят его за границу круга.

Однако и в правую сторону уходить было слишком опасно. Один уклон не даст Баррелию отделаться от врага – тех понадобится много, а верткости хромоногому отчаянно недоставало.

В общем, кригариец продолжил пятиться так скоро, как это у него получалось. А получалось у него не ахти. Завидев это, Ярбор усилил натиск и замахал топором с еще большей скоростью. На что Баррелию и вовсе было нечем ответить, так как ковылять расторопнее он уже не мог.

Все, что ему оставалось, это прекратить борьбу и погибнуть. Или повернуться спиной и броситься наутек. После чего опять-таки погибнуть, потому что ему было не вырваться из круга. Трескучий вычислил все слабые места противника – благо, сегодня это было несложно, – и не давал ему передышки. Гигант навязал ему свой темп боя, а ведь кригариец учил меня: если в драке ты заставил врага плясать под твою дудку, одолеть его будет уже несложно.

И вот на моих глазах ван Бьер сам изображал пляску смерти, а гигант только и ждал, когда он выбьется из ритма.

Ждал и… нет, не дождался. Потому что нежданно-негаданно умер.

Представьте: вы выронили из руки камень, а он вместо того, чтобы упасть на землю, оп! – и улетел в небо. Нечто подобное произошло сейчас в круге для поединков. Монах, который был ошеломлен натиском Ярбора и едва успевал отступать, вдруг забыл о своей хромоте. И, пригнувшись, метнулся ему навстречу с быстротой молнии. Или, вернее, навстречу и чуть левее, что позволило ему проскочить буквально под мышкой у великана.

Трескучий в этот момент наносил очередной удар, такой же сокрушительный, как предыдущие. Но ван Бьер оказался проворнее. И очутился у него за спиной, когда он делал замах и выпад. А затем перерубил «эфимцем» Ярбору подколенное сухожилие опорной ноги.

Гигант заметил финт противника и попытался развернуться, но было поздно. Весь его вес приходился сейчас на подрубленную ногу, и он грохнулся на четвереньки, а его секира, вновь не найдя жертвы, лязгнула о камни…

…И больше не поднялась. Едва Трескучий споткнулся, как Баррелий подскочил к нему сбоку и одним ударом отсек ему голову…

Доселе я еще не слышал, как наемники кричат от страха. Даже когда они бились с криджами, вокруг меня раздавалось много криков, но от страха тогда орал лишь я один. Зато когда голова Трескучего слетела с плеч, отряд исторг дружный вопль изумления и ужаса. И отпрянул от кригарийца и забившегося в агонии, обезглавленного тела Ярбора, отчего круг для поединков сразу стал шире.