Мирослава Дорофеева - Капризы Ангела, или Приказ 1138

– Хочешь правду или обойдёшься невинным, типа не твоё дело?

– Да мне чего? Я кайф на троих мутанул.

– Молодец… Верка третий день в походе. Ушла на шарик и до сих пор не вернулась.

Шариком называли место на трассе, где путаны шабашили без сутенёров, точнее, кто не желал лезть под гнёт крыш в любой форме их проявления, стояли на памятнике, который символизировал земной шар на постаменте.

– И часто она загуливала? – Спросил Тимоха, сверкая двумя шприцами в руках.

– Загуливала регулярно, кто её тут нанимался раскумаривать? Ну, вот по три дня таскаться ей ещё ни разу не удавалось. Кто захочет наркошу греть и лелеять?

– Может, что случилось? – Тимоха говорил из кухни на повышенном тоне.

– Если не затаскалась в доску, то где-нибудь кумарить прибомбилась!

– Ну, да, или жизнь накрылась медным тазом, – Тимоха приладился к своей вене на кисти левой руки и блаженно ввёл драгоценную жидкость.

– Хорошо пошла? – Цинично заметила Светка, впрочем, не циничней, чем минуту назад равнодушно рассуждала о Вериных похождениях.

– Ты семь часов назад сама почти сдохла! – отметил Тимоха.

– А с чего ты взял, что я танцую канкан на Верином трупе?

– Ну, ты же не волнуешься, что трое суток её нет?

– А что, ты предлагаешь подать в федеральный розыск?

– А что суетиться, мужу позвони. Какой труп мимо убойного отдела в нашем городке увозят в морг?

– Да пошёл ты, умник. Вмазывай меня, грудка болит после твоего воскрешения.

– Хорошо, что передознуться можно только белым, – пробубнил Тимоха.

Светка блаженно закатила глаза, шишка на шее от солевого раствора рассосётся через неделю, не меньше. Грудь болеть будет недели две, а то и месяц, а колоться она будет каждый день, заглушая реальность.

– А что, Рома реально хотел спустить курок?

– Да пошёл ты со своими тупыми вопросами. Всё, подсадил на шугняк, – Светка потерла руками лицо.

– Я не хотел пугануть тебя, сам реально трухнул. Зашёл, ты в крови, он с пушкой.

– Да что обсуждать эту тему, пронесло. Реально, где Верка? Я дня три с ломкой парюсь, и про неё забыла.

– Точняк, может, звякнешь муженьку?

– Не указывай, завтра, может, и звякну.

– Да не гони, завтра закумаришь, и другие проблемы глаза замажут, Тимоха замолчал, понимая, что всё сказал.

Светка задумалась, потянулась за телефоном и тупо стала разглядывать дисплей, набираясь смелости для звонка. Страх завтрашних ломок сам тыкал пальцами в кнопочки. После первых двух гудком в телефоне раздался приглушённый голос Димы.

– Алло? Тебе денег? – Дима всегда задавал этот вопрос после нажатия зелёной кнопки. Стремился избежать контакта и Светкиного вранья.

– Да, чё сразу денег? – Ритуально огрызалась Светка. – Я что, не могу позвонить мужу?

– Можешь, звони… – Дима стремился разговор свести к минимуму.

– У тебя там трупа Верки нигде не валяется? – Светка всегда была циничная до отвращения и прямолинейная до безумия, улыбалась гордая сама собой, пугая откровенностью тех, кто с ней соприкасался.

– Ты в угаре? – Дима задал вопрос, и до него медленно стала доходить реальность через язвительный звук Светкиного голоса…

– В каком угаре? Ты денег дашь? Я воскресла из тлена, как птица феникс, и желаю продолжения банкета. Прошло три дня, и я поняла, что в квартире чего-то нет, оказалось Верки. Три дня это много для любого фуршета с блядью не первой свежести. Денег дашь? Я тут к матери завтра утречком собираюсь… – эта фраза из оперы «шантажа», всегда заканчивала монолог любой длины.

– В ход пошёл шантаж, – отметил Дима. – Ты всё сказала?

– Нет, ты денег дашь?

– Дам, завтра утром в парке.

– А Макса прихватишь на смотрины? Мороженым в кафешке накормишь? Уделишь внимание бедной родственнице?

– Сука, имей совесть…

– Ну, любимый, какая совесть. Эту роскошь я проколола десять лет назад, а то завтра утром к маме…

– Да, хорош тебе, хорош, хочешь увидеть Макса?

– Хочу, чтоб Максим увидел меня.

– Я денег тебе дам на три дозы, тогда о сыне забудешь?

– Не подкупай меня, я не продаюсь, а то, что ты всегда выручаешь копейками – респект тебе и уважуха…

– Ну что, в парке без Максима?

– Да ладно тебе, я в порядке, красивая блондинка как всегда, без чёрных кругов под глазами. Завтра в парке в 10.00 с Максом и с монетками, жду тебя в нашей кафешке. Закажу мороженое, ты платишь!

– Сука…

– Зато и дорога тебе – это значит, да?

– Да! – Димин голос от злости и безвыходности охрип.