Стивен Кинг - Куджо. Цикл оборотня (сборник)

– Вик…

– Роджер, это ничего не изменит. Тебе нужно заниматься компанией. Я поехал еще и потому, что понимал – тебе одному будет трудно. Я знал, что тем, кто смотрит нашу рекламу, плевать, с кем трахается моя жена.

– Успокойся, Вик. Постарайся не думать об этом.

– Я не могу, – честно сказал Вик. – Даже сейчас – не могу.

– И я должен лететь в Нью-Йорк, как будто ничего не случилось?!

– Ты должен. Может, ничего и не случилось. Может, я еще вернусь к тебе.

– Господи, это звучит так фальшиво. Извини.

– Ничего. Я позвоню тебе, как только что-нибудь выясню. – Вик застегнул «молнию» и нагнулся за туфлями. – А сейчас иди позвони в «Авис». Я пока поймаю такси. Погоди, запишу номер карты.

Он записал, пока Роджер молча смотрел, как он берет плащ и идет к двери.

– Вик.

Он повернулся, и Роджер неуклюже, но сильно обнял его. Вик обнял его в ответ, прижавшись щекой к плечу своего друга.

– Я буду молиться, чтобы все кончилось хорошо, – хрипло сказал Роджер.

– Ладно. – Вик вышел.

Как и накануне, Черити проснулась еще до рассвета. Она молча слушала и не могла понять, что слышит. Потом до нее дошло. Ее разбудили шаги. Она прислушалась снова.

Но в доме было тихо.

Она встала с постели, подошла к двери и выглянула в холл. Пусто. После минутного колебания она прошла в комнату Бретта. Над простыней виднелись его волосы. Если он и ходил во сне, то до того, как она проснулась. Сейчас он крепко спал.

Черити вернулась к себе и села на кровать, глядя на белую полосу у горизонта. Она думала о принятом ею неизвестно когда, возможно во сне, решении. Теперь, при первых лучах солнца, она могла заново взвесить его.

Она не соглашалась с Бреттом по поводу своей сестры. Ей казалось, что он (может быть, наученный отцом) преувеличивает. Но прошлым вечером та сама принялась рассказывать Черити, сколько все это стоит – «бьюик», цветная приставка «Сони», паркет в коридоре. Холли словно навешивала на все эти вещи невидимые ярлычки с ценами.

Черити все еще любила сестру. Холли была добросердечной, радушной, импульсивной. Но ее жизнь действительно навсегда сохранила отпечаток их нелегкого детства в мэнской деревне.

Она боялась рассказывать Холли, как добивалась у мужа разрешения отправиться в эту поездку, а он угрожал ей ремнем, боялась потому, что реакция сестры была бы скорее всего гневной, а не сочувственной. Почему гневной? Да потому, что сестра всем своим домом, всеми этими «бьюиками» и «сони» показывала ей, на что она променяла такую жизнь, выйдя замуж за Джо Кэмбера.

Она боялась говорить все это сестре. Муж – это ее проблема. И Бретт тоже. За последние два дня она больше и больше убеждалась в том, что он сам сможет воспитать себя, без постороннего влияния.

Поэтому развода не будет. Она просто продолжает свою необъявленную войну с Джо за мальчика. В своей тревоге насчет того, что Бретт перенимает привычки отца, она забывала, что у него есть своя голова на плечах. Бретт заметил, как гордилась Холли своими кредитными картами. Она надеялась, что в один прекрасный день Бретт заметит, что его отец садится за стол в шляпе.

День обещал быть жарким. Она надела халат. Ей хотелось принять душ, но придется ждать, пока проснутся остальные. Они здесь чужие. Теперь и лицо Холли казалось ей чужим; лицо это лишь слабо напоминало фотографии из этого альбома.

Им нужно вернуться назад в Касл-Рок, в дом на дороге номер три, к Джо. Пусть все остается как было. Так вернее.

Она вспомнила, что после семи нужно позвонить Альве. Он в это время как раз завтракал.

Около шести утра у Тэда начались конвульсии.

Он проснулся в 5.15 и разбудил Донну жалобами на голод и жажду. Донна впервые вспомнила, что тоже голодна. Пить ей хотелось постоянно, но о еде она не вспоминала с прошлого утра.

Она успокоила его как могла, повторяя то, во что уже сама не верила: скоро придут люди, заберут этого противного пса и спасут их.

Реальностью были мысли о еде.

Завтрак. Два яйца, жаренных на сливочном масле. Французские тосты. Большой стакан свежего апельсинового сока, такого холодного, что стекло покрывается испариной. Ветчина. Домашнее печенье. Пирожное с вишенкой наверху.

В желудке у нее громко заурчало, и Тэд засмеялся. Смех сына немного ободрил ее, и она улыбнулась в ответ:

– Слышал?

– Мама, ты тоже голодная?

– Конечно, а ты как думал?

Они снова немного посмеялись. Куджо снаружи навострил уши. В какой-то момент после этого их смеха он хотел подняться и снова напасть на машину; потом он снова тяжело опустился назад и стал ждать дальше.