Алексей Гридин: Рубеж

– Ну, впрочем, – Леобальд улыбнулся несколько натянутой улыбкой из-под черных щегольских стрелочек усов, – слава о моих подвигах еще не достигла вашего участка Рубежа. А еще вы можете знать меня под одним из моих прозвищ: Спаситель, Победитель, Сокрушитель, Десница Света – их много, видите ли.

– Проходите, проходите, – неожиданно засуетилась Клара. – Что ж вы, дорогой Леобальд, у порога-то стоите? Ох, что ж мы сразу-то не сообразили. Вы к столу присаживайтесь. Мы сейчас чаю… Мария-Роза, милочка, чашку подай.

Но Мария-Роза и сама уже поняла, что нужно сделать. Она выскользнула из кресла и поставила на стол чашку из почти просвечивающего легчайшего фарфора, расписанную маленькими росчерками чаек, летящих над пенящимися волнами. Элджернон тем временем придвинул к столу еще одно кресло.

– Да, спасибо, – вновь поклонился гость и сел за стол. – Чай? Да, конечно, горячий и без сахара. Сушки? Несомненно, и варенье тоже. Благодарю вас.

Леобальд Таммер изящной серебряной ложечкой положил варенья в крохотную хрустальную розетку, отхлебнул горячего ароматного чая и откинулся на спинку кресла.

– Чай… Чайки… – мечтательно произнес он, осторожно, двумя пальцами держа тонкую чашку. – Хорошо тут у вас, на Рубеже. Идиллия.

Последнее слово он произнес с отчетливой иронией.

Хозяева продолжали выжидательно молчать.

– Ну да, – едва уловимой улыбкой сверкнул из-под усов Леобальд. – Конечно, я не чай пришел пить. Я хочу поговорить о делах.

– О делах? – переспросил дед Авессалом, приставляя ладонь к уху. – О каких таких делах, молодой человек? Вы чаек-то пейте, пейте, сушки кушайте. О делах не говорят за едой.

– И то верно, – поддержала деда Клара. – Варенье вкусное, сама варила. Мои-то едят и нахваливают, ох, нахваливают.

Клара даже заулыбалась, гордясь своим вареньем.

– Верю-верю, – торопливо произнес гость. – Но, полагаю, останавливаете вы нашествие Темного Властелина отнюдь не вареньем, не так ли?

– Конечно, нет, – согласился с ним Элджернон. – Там все по-другому, уж поверьте нам. Но варенье играет в этом не самую последнюю роль.

– Ну что вы мне про варенье! – неожиданно взорвался Леобальд. – Ну как, как варенье может помочь отразить нашествие Темной Империи? Что вы мне какую-то ерунду скормить пытаетесь?!

– Мы вам, дорогой гость, – резко ответила Клара, – скормить пытаемся не ерунду, а сушки и мое фирменное варенье. Но если о варенье вы говорить не хотите, что ж – извольте о делах, сударь наш… Десница Света.

В последние два слова Клара вложила все, что когда-либо в жизни думала о хлыщеватых молодых людях с претенциозными прозвищами.

– Хорошо, – успокаиваясь, сказал Леобальд. – Я пришел поговорить с вами о том, как уничтожить Темную Империю.

– Уничтожить? – удивленно переспросил Элджернон. – Зачем?

– Как зачем? Как зачем?! – гость вскипел как чайник. – Не будет Империи – никто не будет нападать на Рубеж, разве не понятно?

Дед Авессалом задумчиво покачал головой и шумно отхлебнул чаю.

– Так-то оно так, – протянула Клара.

– Только… – добавила Мария-Роза, но дальше не произнесла ни слова.

– Как у вас все просто получается, – сказал Элджернон. – Уничтожьте Империю, и настанет тишь да гладь.

– Конечно, – заявил Леобальд. – Ведь это очевидно: не будет Империи – не будет войн. Не будет войн – будет счастье, мир и покой.

– Позвольте напомнить вам, сударь, – сухо проговорила Клара, – откуда берется население той самой Темной Империи.

– Как откуда? – перебил Клару гость. – Как и все прочие люди, их мамы рожают.

– Не совсем так, ох, не совсем. Вы забыли, дорогой гость, что Рубеж изначально был задуман не только как защита от нашествий с той стороны. Рубеж – это, если хотите, фильтр. Он пропускает людей беспрепятственно, но только в одну сторону. Тебе не нравится, как складывается жизнь, тебя кто-то обидел, ты считаешь, что люди вокруг живут не так, как надо, тебе не хватает свободы – и тебя никто не держит. Так ведь, сударь наш Леобальд?

Тот кивнул, соглашаясь.

– Любой, ох, любой человек может сесть в седло и уехать на восток, туда, – Клара махнула рукой в сторону окна, за которым таяли в туманной дымке далекие горные отроги. – Человек свободен, и если он хочет чего-то другого, не того, чего желают остальные, он всегда волен уйти и строить жизнь так, как нравится ему и только ему. Чем они занимаются там, на востоке, это уже не наше дело.

– Как это не наше! – снова перебил старушку Леобальд. – Да они же…