Наталия Никульшина - Кали

– Жэка, здорова! – на стул рядом со мной плюхнулся ещё один доктор, непонятно откуда взявшийся, и напугавший меня этим самым до чёртиков.

Хорошо, что не на меня уселся!

– Привет, – не слишком доброжелательно ответил Евгений.

– Ну, как ты?

– Не начинай.

– Да я же поддержать хотел…

– Сань, просто не трогайте меня некоторое время, хорошо? – попросил хирург.

Саня вздохнул и поднялся:

– Ладно. Ты это, не забухай только.

– Постараюсь, – усмехнулся Женя.

– Кали! Кали! Кали!

Что, опять?! Я жалобно заскулила. Не хочу сейчас никуда лететь, либо пусть ждёт, либо пусть зовёт кого—нибудь другого! Тем временем, Саня уже отошёл, и мы снова остались наедине. Ну, как – наедине? Я—то с ним, но он один. И желание пожалеть доктора снова появилось. Да, вот мне ещё в моей ситуации только этой проблемы для полного счастья не хватало. Я вздохнула, но не ушла. Полюбуюсь ещё немножко, совсем чуточку, без меня там всё равно никто не умрёт.

Женя допил кофе и отправился в туалет, а я терпеливо подождала его у дверей. А потом мы пошли на обход пациентов. Точнее, пошёл хирург, а я прицепилась невидимым хвостом. Пациентов было не так уж и много, все они были разного пола и возраста, и ко всем Евгений Владимирович был необычайно внимателен. Сейчас он был другим, улыбался и шутил, пытаясь подбодрить своих больных, не давая им унывать. Настоящий доктор и настоящий человек.

А я в панике вжалась в стену, когда один из очередных пациентов посмотрел прямо на меня.

– Степан Ильич, как самочувствие? – весело поинтересовался у него доктор.

Честно говоря, выглядел дедушка не очень, поэтому вопрос можно было и не задавать.

– Отлично, Евгений Владимирович! – соврал больной, с любопытством и, как мне показалось, даже с некоторым недовольством на меня поглядывая.

Почему он меня видит? Он что, сейчас умрёт?! Пожалуйста, пусть это будет не в смену Жени!

– Пора? – поинтересовался Степан Ильич, наблюдая, как Женя что—то записывает в его истории болезни.

– Что? – не понял врач.

Степан Ильич грустно улыбнулся:

– Говорю – пора? – кажется, он у меня спрашивает.

Я осторожно пожала плечами, а пациент недовольно сморщился и проворчал:

– А чего тогда глаза мозолишь?

– Степан Ильич? – Женя глянул на него с подозрением. – Всё точно в порядке?

– Да в порядке, в порядке, – буркнул дед. – Ходит тут, а мне страшно, может быть!

– Простите, – промямлила я и поспешила выйти из палаты. За дверью подожду.

Почему он видит меня и всё ещё жив?! Тут я вспомнила про зов, что слышала, когда мы сидели в кафе. Может, этот человек и звал меня? Но почему он тогда не умирает? Странно…

Из палаты, наконец, появился хирург, тяжело вздохнул и отправился в свой кабинет. Там снова встал у окна и закурил, а я устроилась в кресле, с интересом наблюдая за симпатичным доктором. А щетина ему даже идет! Жаль, что я не умею читать мысли, как Госпожа Смерть. Жутко интересно, о чём он думает. Врач докурил и опять занялся писаниной. А потом за окном как—то неожиданно стемнело.

В десять вечера в кабинет явился отец хирурга, а я подошла ближе и прочла его бэйдж. Главный врач, Багиров В. А.

– Ты почему всё ещё здесь?! – недовольно возмутился он, глядя на сына.

– Собираюсь уже. Допишу только.

– Сын, завтра допишешь. Езжай домой, отдохни. День был тяжёлый, а у тебя завтра операция. Ты должен быть бодр.

Женя вздохнул и потёр лоб ладонью.

– Ты прав. Я поеду. А ты когда домой?

– Тоже сейчас поеду. До завтра, сынок.

Они пожали друг другу руки, главврач ушёл, а Женя переоделся в кожаную куртку. Мы спустились на стоянку, где я нагло проскользнула на пассажирское сидение его машины. Просто посмотрю на его семью. Мне просто интересно. Всё равно, дедуля пока, кажется, не собирается на тот свет.

Ехали мы недолго, в полной тишине. Не в смысле того, что я рассчитывала на «поболтать», он даже музыку не включил. Но мне не было с ним скучно, пусть себе молчит. Вот неужели, он не чувствует, что я весь день дышу ему в спину?

Квартира доктора оказалась однокомнатной и совсем не убранной. Да тут у него бомба взорвалась! Кажется, живёт он совершенно один. Переодевшись в домашние шорты, он поставил на плиту воду в кастрюле и ушёл в душ, закрыв дверь прямо перед моим носом. А я задумалась. Нет, дверь, конечно, меня теперь не останавливает, но…. Подглядывать нехорошо! А так хочется иногда. Вздохнув, я вернулась на кухню. Уж не помню, кем я там была в жизни, но воспитанием меня точно не обделили. Я скромно уселась на табуретку и принялась ждать. А что, это ведь веселее, чем торчать в своих покоях.