Наталия Никульшина - Кали

Иллюстратор Ольга Семенюго

Дизайнер обложки Ольга Семенюго

© Наталия Юрьевна Никульшина, 2018

© Ольга Семенюго, иллюстрации, 2018

© Ольга Семенюго, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-7584-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сильны любовь и слава смертных дней.

И красота сильна. Но смерть сильней…

Джон Китс

Рис. Ольга Семенюго

Говорят, что смерть – это не самое худшее, что может случиться с человеком. Сказал бы мне это кто-нибудь вчера – я непременно бы стала спорить с такой точкой зрения. Но сегодня, сейчас, я уверена, что это так. Не самое худшее. На вопрос: а что же тогда? Отвечу: то, что сейчас происходит со мной.

Каким было самое тесное пространство, в котором вы когда-либо находились? Возможно, это был лифт? Мы ведь живём в современном обществе. Или, может, шкаф? Все мы играли в детстве в прятки. Кто-то, кстати, и повзрослев, не перестал прятаться в шкафу, играя в любовников. Да, вариантов может быть несколько.

А я вот обнаружила себя в гробу и ожидаю смерти. Не могу сказать, что терпеливо. Ногти сломаны, пальцы стёрты в кровь, голос уже пропал. Истерика постепенно проходит, надежда на спасение растворилась, а скоро закончится и кислород. Знать бы, кому помолиться, чтобы это случилось поскорее. Да, терпением я не отличаюсь. Хотя, в этом случае вряд ли нашёлся бы кто—то спокойный.

А пока можно в тысячный раз попытаться вспомнить, как я могла здесь оказаться. Вот, хоть убей, не выходит. Ха, хоть убей. А вот меня, кажись, убить как раз и забыли, перед тем, как прикопать. Я точно умерла не своей смертью. Умру, точнее. И мои родственники сейчас вряд ли по мне скорбят в честь моих похорон, если они вообще у меня есть. Почему я сделала такие выводы? Ну, хотя бы потому, что гроб у меня, мягко скажем, не самый комфортабельный. Я лежу на доске. Босиком, в джинсах и майке. И грабить меня точно не собирались, на пальцах – кольца, на шее – цепочка с кулоном. Это было не ограбление, не изнасилование и, очевидно, даже не убийство. Это же как нужно было меня ненавидеть, чтобы вот так со мной расправиться?! Боюсь даже вспоминать, что я могла такого натворить. Самое ужасное – я не помню даже, как меня зовут. Жутко болит затылок. Скорее всего, именно поэтому и не помню, и именно так я здесь и оказалась. Ударили и закопали. Странно, что, пусть и на такой, но на гроб—то раскошелились.

Глубокий вздох делать уже совсем тяжело. Ещё чуть—чуть. Как страшно.

– Потерпи…, – раздался шёпот над ухом.

Я затряслась, рыдая:

– Помогите! – надо же, во что способен поверить человек на краю жизни. Ведь здесь точно никого, я бы заметила. – Пожалуйста…, – еле слышно проговорила я.

– Готова заплатить? – это уже сказал совершенно другой голос.

Жуткий. Непонятно даже, кто говорит – мужчина, или женщина. Голос с хрипотцой, с каким-то эхом. Но сейчас не время об этом думать. Кто бы это ни был – пусть вытащит меня отсюда.

– Готова, – воздуха было уже катастрофически мало. – Что угодно…

Неожиданно (хотя не в моём, вроде, случае) кислорода не осталось совсем. Что-то силой надавило на грудь, в ушах оглушающе зазвенело. Я открыла рот и стала похожа на рыбу, выброшенную волной на сушу. Всё, это конец. Сейчас я умру. Зажмурившись, я стала ждать. Только бы это скорее кончилось.

– К—а—а—а—ли, – пропел этот жуткий голос. Загробный, точно! Самое подходящее определение. – Кали, посмотри на меня, – сказано было с нажимом, что страшно не подчиниться.

Вдруг до меня дошло, что я (!!!) СТОЮ!!! Глаза распахнулись сами собой, хотя и не помню, чтобы отзывалась на странное имя Кали. Увиденное пригвоздило меня к полу намертво. Не от страха, а скорее, от удивления.

Золотой трон. А на нём – фигура размером с человека, ну… может, чуть больше среднестатистического, высокая, наверное. В чёрном балахоне и капюшоне, который прячет в своей темноте лицо. Но глаза точно смотрят на меня, я этого не вижу, а чувствую прожигающий взгляд. А руки – загляденье! Слишком бледные и костлявые, перстни на каждом пальце.

– Вы – Смерть? – шепнула я.

Всепоглощающий страх, который я испытывала, находясь в гробу, отступил. Чего бояться, если я уже умерла? А я точно умерла, потому что фигура напротив – стопроцентно именно Смерть. Я, честно сказать, была даже рада немного. Наконец, я больше не в гробу, а это не может не радовать.