Макс Бодягин - Сонница. Том первый

День второй.

Среда, 16-е мая

22:35

Вечер дохнул в приоткрытое окно тренерской влажной синевой. После тренировки Бардин стащил промокшие снарядные перчатки, развязал потрёпанный, бывший когда-то чёрным, пояс, бросил на скамью тяжёлое от пота кимоно, и в одних штанах сел за стол, захламлённый распечатками из интернета, личными делами учеников, тренировочными графиками. Из коридора донёсся звонкий крик: Сергей Иваныч! Последний боец уходил домой, просил запереть за ним двери. Бардин доплыл до двери, чувствуя долгожданный эндорфиновый удар, мышцы дрожали, каждая жилочка билась и пульсировала, отдавая в пространство недавнее напряжение. Бардин на прощание пожал ученику руку и, играя, совсем легко шлёпнул его левой стопой по мочке уха. Ученик почтительно засмеялся, извиняясь за то, что проворонил удар, и сказал, ну вы сегодня дали копоти, Сергей Иваныч. Ты, говорят, за город собираешься биться, не то утверждая, не то спрашивая, сказал Бардин. Да, хочу попробовать, ответил ученик. Ты бы тогда не ко мне, а к Айрату походил, надо тебе турнирный спарринг подтянуть, а то вот так лупанёшь проносом в голову, схватишь дисквалификацию, вакатта 5 5 Вакатта (яп.) – понятно? ? Осу 6 6 Осу (яп.) – используется в карате как приветствие, а также часто заменяет выражения типа «да, согласен, хорошо и извините меня» , кивнул ученик в знак согласия.

Бардин запер за ним тяжёлую многослойную дверь, ободряюще похлопав пацана по спине, задвинул тугой ригель и пошёл в кабинет за полотенцем, слегка пританцовывая на пальцах ног. Утренняя тревога и дневной приступ давящей рефлексии прошли без следа. Если бы можно было бросить работу в клинике и зарабатывать только тренерской работой, Бардин был бы счастлив. Но увы. Чистый спорт он не любил, а боевые искусства приносят куда меньше денег, чем работа массажиста в частной клинике. Он внезапно сделал выпад вперёд, нанеся сокрушающий удар в живот невидимому врагу, очевидно, олицетворявшему собою все досадные тяготы жизни за пределами тренировочного зала. Браво, вы в отличной форме, раздался за спиной полузнакомый женский голос.

Бардин резко обернулся. Ия сидела на гостевой скамье, как в детском саду положив ладони на плотно сдвинутые коленки, обтянутые синей джинсой. Как вы вошли, спросил Бардин, я вас совсем не заметил. Давно вы тут. Нет, я увидела, как выходят ученики и вошла. Они придержали мне дверь. Хорошие ребята, вежливые. Да, согласился Бардин, действительно хорошие, умненькие. Это старшая группа, спросила Ия. Нет, что вы, ответил Бардин, старики тренируются по другим дням, с девяти вечера в малом зале. А как вы меня нашли, спросил он, спохватившись и ловя себя на том, что совершенно неприлично разглядывает гостью. Словно поймав его взгляд, она встала со скамейки и просто ответила: я помню, как Кромм рассказывал про этот клуб. Он в нём уже не тренировался, ответил Бардин. Да, но он часто собирался возобновить тренировки, один раз даже сумку собрал, но позвонил важный клиент и ему пришлось ехать на встречу. Он даже не звонил мне ни разу за десять лет, я думал его и в городе-то нету, ответил Бардин. Мы и не жили в городе, мы за городом дом купили, помните, я рассказывала вчера, сказала Ия. Простите, я наброшу что-нибудь, внезапно засуетился Бардин. Не обращайте нам меня внимания, вы совершенно меня не смущаете, ответила Ия. Кроме того, вы отлично выглядите, правда. Спасибо, покраснел Бардин. Скажите, а ваши клиенты не пугаются того, что у вас все руки в татуировках, спросила Ия, подходя ещё чуть ближе. Бывало поначалу, ответил Бардин, но у меня хорошая репутация. Сейчас уже такое не повторяется. Ия провела горячим, словно раскалённым пальцем по плечу Бардина, повторяя ногтем прихотливый узор. Бардин неожиданно для себя дёрнулся как от удара. Она заметила это движение, отняла палец, но не отступила, а наоборот, придвинулась ещё чуть ближе и сказала: я просто вспомнила, что не оставила вам свой номер, а вы могли забыть его. Да-да, разрешите, я сейчас принесу бумагу и ручку, ответил Бардин и поспешно ретировался в тренерский кабинет, чувствуя, как противоестественно колотится сердце. Что ты делаешь, что ты, я тебя спрашиваю, делаешь, мудак, спросил он себя шепотом. Немедленно возьми себя в руки.

Я хотела извиниться за то, что так позорно расплакалась у вас вчера, сказала Ия, входя в кабинет. Не стоит извинений, ответил Бардин, оборачиваясь на голос, это нормально, вы же столько натерпелись. О, да, согласилась Ия, пришлось нелегко, да и сейчас порой приходится тяжеловато. Ия опустила взгляд чуть ниже, в район завязок поддерживавших потемневшие от пота бардинские штаны и сказала: ого, да у вас быстрое зажигание.