Наталия Антонова - Тихие ужасы современного города

Увы! Она не пыталась изменить себя и приспособиться к внешнему миру, решив для себя, что этот мир беспощаден к ней.

– Правда ли, что Никифор свихнулся? – вздохнула Раиса, – или просто окружающим так думать проще и приятней?

Но спросить об этом ей было не кого, да и ни за что на свете не решилась бы Раиса говорить с кем-нибудь из односельчан о презираемом поваре.

Скорее её высмеяли бы острые на язык соседки и тоже отнесли в разряд придурковатых, или что-то вроде того. Да, и тётку под удар Раиса ставить не хотела. Говорить же о поваре с самой тёткой, мягко говоря, можно нарваться на скандал. Раз уж она так рассвирепела от одного его прихода.

Раиса вернулась в дом и стала прореживать рассаду, которую они ещё не высадили в парник.

Мысли о поваре никак не шли из её головы.

Она видела перед собой размазанных по столу мух и убитую поваром кошку.

Неожиданно Раиса вспомнила газетные статьи о маньяках убийцах.

– А вдруг и Никифор тоже?! – подумала она со страхом и к своему изумлению почувствовала, что страх этот приятно щекочет её напряжённые нервы.

Она представила Никифора, бегающего за ней по селу с топором, и бледные губы её тронула улыбка.

– Ой! – опомнилась она, – я, кажется, сама свихнулась, если думаю об этом.

– Нет, Никифор не маньяк. Конечно, он тоже склонен к насилию и убийствам, но ведь он не убивает людей.

Раиса взяла табуретку, села за стол и стала чистить картошку.

Она смотрела на тонкую полоску, выходившую из-под ножа, и кожура картофеля представлялась ей чьей-то кожей. Пот проступил на лбу Раисы.

– Расслабься, – сказала она сама себе, иначе ты сойдёшь с ума первой, а уж Никифору останется только присоединиться.

Закончив чистить картофель, Раиса просто сидела за столом, подперев голову руками. Казалось, что она ни о чём не думает, а просто находится в неком заторможенном состоянии. Она не заметила, как за окном опустились сумерки.

Лишь щёлкнувший выключатель и вспышка света заставили её очнуться.

– Ты чего в темноте сидишь? – удивлённо спросила тётка.

– Так, задумалась, – неопределённо ответила Раиса.

– О чём?

– О жизни.

– Ты на работу не ходила?

– Ой! Забыла совсем! – Раиса вскочила на ноги.

– Ладно, не ходи сегодня, – сказала тётка, – как-нибудь обойдутся один день. А завтра я сама схожу. Ты бы посидела с Артурчиком. Ты ведь ему мать.

– Я пойду убираться, – засуетилась Раиса.

– Поздно, Рая. Завтра.

– Нет, нет, тётя. Ты не беспокойся, я быстро.

– Ну, как знаешь. Ты уже не маленькая, – сдалась тётка.

Раиса сняла фартук, накинула куртку и выбежала из дома.

Она почти бежала по улицам, затопленным призрачным светом луны.

Раисе казалось, что это вовсе не лунный свет, а… вода и она плывёт навстречу чему-то неведомому.

Неожиданно пошёл снег. Мелкие апрельские снежинки колючими иголками впивались в губы, щёки и… сердце Раисы, точно пытались предостеречь, остановить. Но тщетно. Упрямо сжав губы, Раиса продолжала свой путь.

Столовая была открыта, так же как и вчера. Казалось, что дверь просто-напросто не желает быть на замке.

– Как рот у наших соседей, – подумала, улыбнувшись, Раиса.

Она переступила через порог, прикрыла дверь. Сняла куртку и встряхнула её.

Мелкие брызги полетели на пол.

В помещении столовой было темно, и Раиса почему-то не спешила включать свет. За окном слабо мерцали звёзды.

Женщина, задумавшись, глядела на улицу. В окнах домов горели огни. Они мягко сочились сквозь волнистые складки штор и туманных занавесок.

На углу стоял высокий покосившийся от времени фонарь, напоминающий своим силуэтом подгулявшего сельчанина. Свет от фонаря стекал на потрескавшийся асфальт и образовывал в углублениях продолговатые жёлтые лужицы.

Раиса смотрела на отблески внешнего мира, и ей казалось, что он отдаляется от неё, и чем пристальней она смотрела, тем сильнее становилось ощущение отчуждённости. И каждый луч, точно рука, отталкивал её.

Женщина тихонько вздохнула, оторвалась от окна и щёлкнула выключателем.

Вспыхнул яркий свет. Раиса вздрогнула от неожиданности – за одним из столов сидел повар Никифор в своём замызганном халате. Его голова лежала на столе, усеянном раздавленными мухами.

– Никифор! – вскрикнула Раиса.

Повар не пошевелился. Было такое ощущение, что его туша абсолютно неподвижна.

– Господи! Да он не дышит! – вырвалось у Раисы. Она сорвалась с места и подбежала к повару, – Никифор! Никифор! – женщина попыталась приподнять его голову. И, о, чудо! Повар ожил, в том смысле, что он вообще не умирал, а просто заснул за столом. Идти ему было некуда, и он решил провести ночь на рабочем месте.