Мария Дубинина - Джон Найтингейл. Истории о потустороннем.

— Джон, доброе утро. Ты рано проснулся.

— Доброе утро, Ханна. Понимаешь, мне… Я повернулся к сестре и с криком отпрянул. Вместо хорошенького женского личика на меня смотрело раздувшееся синюшное лицо повешенного. Видение длилось всего секунду и исчезло прежде, чем я осознал это.

— Что с тобой, братик? Что случилось? Тут же из кухни прибежала Эмми, привлеченная криком. Обе девушки смотрели на меня с испугом.

— Все нормально, — пробормотал я, — Нормально. Просто показалось… И быстрым шагом покинул столовую, не прикоснувшись к еде.

Этот день был хуже, чем вчерашний. Видения, одно кошмарнее другого, преследовали меня повсюду, вызывая содрогание и ужас. Разлагающаяся плоть, выклеванные глаза, кости с ошметками гниющего мяса — все то, что остается от человека после смерти. Я чувствовал гнилостный одуряющий запах и едва сдерживал тошноту. Куда бы я ни шел, всюду видел живых мертвецов. Наконец, отчаявшись, я вернулся к дому, где в квартире на третьем этаже жила медиум Агата Лонг.

— Я ждала Вас, — улыбнулась она и пропустила меня в квартиру.

— Вам сказали об этом духи?

— Нет, — женщина весело рассмеялась, — Вы забыли свои перчатки. Перчатки… Скажи она сейчас, что к ней с посланием явился архангел Гавриил, я бы поверил. Мне больше ничего не оставалось.

Миссис Лонг внимательно выслушала мой рассказ и серьезно кивнула:

— Мне не нужно спрашивать духов, я и сама вижу, что на Вас проклятие. Та женщина с площади прокляла Вас, мистер Найтингейл, и только она сможет Вам помочь.

— Но что мне делать? Вы не представляете себе, какие ужасные вещи я вижу и какой опасности постоянно подвергается моя жизнь!

— Отчего же, — возразила медиум, — Очень хорошо представляю. И понимаю Вас гораздо лучше, чем Вы думаете. Здесь, в моем доме, Вы в безопасности. Можете оставаться сколько захотите. Я попробую придумать, как Вам помочь.

— Но почему именно здесь безопасно?

— Потому что здесь живу я. Духи охраняют меня. Женщина, шурша юбками, удалилась, сказав на прощание:

— Располагайтесь без стеснения. Мнение общества меня не волнует. Записку сестре передадите через сына консьержа. Я впервые почувствовал искреннее восхищение этой дамой. И мне очень хотелось верить, что у нее получится спасти меня. Миссис Лонг не выходила из своих покоев до позднего вечера, я же не решался ее побеспокоить. Наконец, дверь тихонько скрипнула, и усталый голос Агаты произнес:

— Идите. Ваша ведьма будет сегодня на площади перед домом. Я вскочил с места:

— Как мне отблагодарить Вас?

— Можете потом прислать мне розы, — усмехнулась она уголком пухлых розовых губ, — Я люблю белые. Я, сдерживая дрожь, вышел на улицу. Шел снег, но я его не замечал.

— Дайте руку, добрый господин, — раздался рядом знакомый голос, — Всю правду расскажу, ничего не утаю. Я протянул руку, мужественно стерпел прикосновение сухих холодных пальцев. Старуха долго изучала мою ладонь, потом отпустила и прошамкала ворчливо:

— Знаю, знаю, зачем искал меня. Только толку от того мало. Ты и до меня проклят был, почище теперешнего. Не стану я порчу снимать, так и знай. Она пошла прочь, а я стоял, словно околдованный. Когда ступор прошел, ведьмы и след простыл. А вместе с ней умерла и надежда на спасение. Домой я вернулся. Напился как свинья, ночь провел в сарае, зарывшись в солому. Снились мне собственные похороны. Утром я раскаялся в своем малодушии. Кое-как привел одежду в порядок, но пальто и брюки были безбожно измяты, а трость и вовсе потерялась. Несчастный и пристыженный, я шел домой, глядя под ноги и избегая смотреть на людей. Голова раскалывалась на части, зато боль не давала мне скатиться в бездну отчаяния. Местность была мне не знакома, но, приглядевшись, я понял, что ночью забрел довольно далеко от дома и что скоро, если никуда не сворачивать, выйду прямиком к берегу Темзы. Впереди послышались взволнованные голоса. Я подошел ближе и увидел толпу зевак, обступивших людей в форме стражей порядка.

— Труп, труп нашли!

— Бедная женщина…

— А что, сама ли утопла?

— Да глядите же, цыганка это была! Ведьмино племя! Я кинулся расталкивать людей локтями, пробиваясь в первые ряды.

— Дальше нельзя! — полисмен преградил мне дорогу.

— Но я врач, я могу помочь.

— Все равно нельзя. Таково правило. Я посмотрел за его плечо. На земле лежала утопленница. Старая женщина, ведьма в серых обносках. Я ее сразу узнал. Молодой парень, осматривающий тело, вдруг воскликнул: