Натали Бизанс - Возвращение. Сага «Исповедь». Книга пятая

В этот момент меня привлекло пение крохотной птички, сидящей на крыше нашего сарая. Она была небольшая, с яркими чёрными глазками-бусинками, которые внимательно смотрели на меня, словно изучая. Но самым удивительным было то, что её перья были ярко-синего цвета и сияли на солнце так, что у меня перехватило дыхание. Ещё никогда я не видел ничего подобного и, нужно признаться, после тоже не встречал.

Забыв про своё увлекательное занятие, я медленно приблизился к ней. Осторожно, чтобы не спугнуть, я разглядывал это чудо и думал о том, что такая птица обязательно принесёт в наш дом удачу, и обязательно произойдёт что-то необыкновенно хорошее, даже волшебное!

Она, словно прилетела из сказки, где жили мои прекрасные друзья эльфы, их соседи гномы, злые колдуны и прекрасные феи… Птичка мне что-то рассказывала, иногда перебирая лапками, словно пританцовывая в такт своей песне. Мы так увлеклись созерцанием друг друга, что не заметили, как подкралась беда.

Откуда ни возьмись, на крыше оказался соседский кот, я и глазом не успел моргнуть, как моя птичка оказалась в зубах этого хищника. Схватил камень среди тех, что были собраны для строительства моего эльфийского храма, и бросил им в кота. Наверное, это был мой самый меткий бросок в жизни, я попал в цель, и кот, жалобно мяукнув, спрыгнул с крыши, но так и не отпустил своей добычи. Я бросился вслед за ним через колючие кусты ежевики и, ободрав лицо, руки и ноги, всё же успел ухватить разбойника за пушистый рыжий хвост. Кот истошно заорал, выпустив птицу из пасти, и бросился наутёк.

Раненая птичка оказалась в моих руках, у неё было прокушено крыло и повреждена шейка. В пылу агонии она даже пыталась взлететь, но не смогла. Маленькое сердечко бешено колотилось в моей ладони, уже влажной от крови. Ещё никогда в жизни так близко я не переживал чью-то боль и не встречался со смертью. Птичка прожила всего несколько минут, я видел её страдания и плакал навзрыд.

Когда маленькие веки закрылись, и она перестала трепыхаться, мне стало страшно одиноко и холодно, но в то же время я понимал всю торжественность этого момента, его важность и тайный смысл: она перестала страдать, ей больше не больно. Она свободна! Казалось, что я даже слышу, как птичья душа поёт…

Достав из кармана штанов свой чистый носовой платок, я завернул в него пернатую жертву и поместил в свой недостроенный эльфийский храм. Лучшего места для погребения я не смог найти. Перекрестившись, попросил Деву Марию беречь мою бедную птичку, после чего полностью засыпал это сооружение песком и воздвиг самодельную крышу из кусочков ардуаза**. Так святилище стало усыпальницей, а наш двор приобрёл печальную историю.

Когда весь грязный и перепачканный, с расцарапанным лицом, я вернулся домой, то больно получил от сестры хворостиной. До прихода мамы со старшими сёстрами, Николь успела меня отмыть, но царапины было не спрятать, и сестру наказали за то, что она плохо за мной следила.

А вечером мама не обнаружила в Библии своей любимой памятной закладки, оказалось, что она была памятью о дне моего крещения, пришлось во всём признаться, после чего ещё долго горело ухо, выкрученное за то, что взял без спроса чужую вещь и распорядился ею без разрешения.

Вот так закончилась печальная история моего архитектурного творчества, опыт первой встречи со смертью и синей птицей счастья, как её называют люди.

* коммуния – причастие у католиков.

** ардуаз – чёрный шиферный сланец, повсеместно используется в Бретани для покрытия крыш.

– Что же это ты, грязнуля, опять понаделал?! И штаны порвал! Не сидится тебе, бессовестный, на месте! – сестра шлёпнула меня по мягкому месту и отправила умываться. Я в полной мере ощущал свою вину перед ней, потому что попадало за меня прежде всего Николь (рука у мамы куда тяжелее, чем у сестры). Но не могу же я ходить по дорожкам и сидеть на лавочке, как старичок Жерар из соседнего дома, когда вокруг такой удивительный и волшебный мир, полный ещё неразгаданных тайн.

Я ползал и лазал везде, в самых труднопроходимых местах, в поисках подтверждения существования маленького народа Эльфов, которых часто видел во сне, но никак не мог отыскать в реальности. Хитрые маленькие человечки всегда успевали от меня спрятаться, но предчувствие того, что они где-то рядом, уже дарило мне состояние воодушевления, и детская фантазия создавала целые города живущих по соседству с людьми сказочных героев.