Наталия Антонова - Недостроенный колодец

– Как ты скажешь, так и будет, – покорно заключила она.

Алик ощутил знакомый ужас, – кто-то страдает из-за него…. Он за что-то должен отвечать…

– Знаешь, Ася, – проговорил он понуро, – прости его. Ну, в последний раз…

И, встретив обрадованные глаза сестры, ощутил, как гордость за свою доброту переполняет всё его существо.

Ася обняла брата, не скрывая радости, – Алик! Какой ты! Какой ты добрый! Алик! Ты, ты такой благородный! Поцеловав брата быстрым поцелуем в щёку, Ася полетела к дому, как летит пичуга к своему гнезду, которое пощадила гроза, пронесшаяся рядом.

Когда сестра скрылась за дверью, Алик почувствовал что его, бьёт дрожь, лицо взмокло от пота, ноги подгибались. Он чувствовал себя самым несчастным существом на свете.

– Всё рухнуло, – подумал он обречённо.– Ну, почему, почему бог не любит добрых?

Снова все забыли о нём. Что бы он не сделал хорошего, всё тотчас забывается. Его не ценят, не замечают. Что толку делать добро, если люди так неблагодарны и бог…

– А бога нет, – робко подумал Алик. – Да! Его нет. Нет! – повторил он вслух, – иначе он наградил бы меня.

Тоска и омерзение к самому себе нахлынули на него бесформенной тягучей массой.

– Алик! Алик! – вывел его из забытья звонкий детский голосок. – Ты уже сделал колодец? – Пятилетняя племянница Алика, дочь Аси и Володи смотрела на него снизу вверх и теребила за руку.

– Да, почти, – ответил он машинально.

Неизменно хорошее настроение Ташки раздражало Алика.

Ташка отпустила его руку и стала карабкаться на край колодца.

– Ташка! – хотел он крикнуть, но почему-то не крикнул и не сдвинулся с места.

Девочка повернула к нему смеющееся лицо, – Алик! Смотри-смотри, там далеко-далеко водичка! – Девочка помахала дяде рукой и ещё ниже свесилась над чёрным зовущим квадратом колодца. Алик затаил дыхание.

Голубая стрекоза, поблёскивая тонкими лепестками прозрачно-золотистых крыльев, зависла перед изумлённым взором ребёнка.

Ташка одно мгновенье зачарованно смотрела на сверкающее, на солнце чудо, а потом потянулась к стрекозе и, казалось, в ту же секунду раздался всхлип разбитой тяжестью Ташкиного тела воды.

– Алик! – объятый ужасом ребёнок трепыхался на поверхности, – Алик! – обессиливающая Ташка глотала воду и воздух.

Ноги Алика вдруг стали ватными…

Вместо того, чтобы броситься к колодцу или позвать на помощь, он опустился на траву и окаменел в удивлении. – Реальный мир чудовищно трансформировался… ему казалось, что он смотрит в зеркало и видит своё «я».

Алик судорожно затряс головой. Нет, нет, нет. Это всего лишь серая скользкая улитка на свернутом трубочкой листе. Какая мерзость! Она, как маленький чёртик шевелит рожками и… не спускает глаз с Алика, словно говоря ему – смотри, я такая же, как ты, безликая… никем не замечаемая, ни за что не отвечающая… я всегда ни при чём…

Суеверный страх покрыл тело Алика испариной. – – Гадкий слизняк! – закричал он, вскакивая на ноги, и хотел раздавить улитку, но она куда-то исчезла…

Алик прислушался и не услышал ни звуков бьющейся воды, ни криков девочки. Всё тихо.

– Ну, вот, – вздохнул он облегчённо и направился к дому, ни разу не оглянувшись на недостроенный колодец.

Стоял поздний зимний вечер.

Казалось, что на улице ни души…

Ветер, жалобно подвывая, как бездомный пёс жался в подворотне.

Луна подмигивала багровым глазом. Ёжились от холода деревья.

Вызывающе – оранжевей свет фонарей, как яркая помада проститутки бил в глаза…

Двое в чёрном прятались в тени…

Было видно, что они замёрзли.

Время от времени, они о чём-то шептались и оглядывались по сторонам.

Неожиданно из-за угла вывернулся поздний прохожий и направился по тропинке в их сторону.

Походка прохожего была не слишком уверенной. По-видимому, он возвращался с дружеской вечеринки или делового свидания…

Двое в чёрном буквально слились с тенью дерева, и казалось, перестали дышать.

Мужчина тем временем почти дошёл до их укрытия и вдруг остановился. Миг или два он стоял не шевелясь. Потом потёр глаза и наклонился.

Фонари, любопытствуя, вытянули свои металлические шеи.

Когда мужчина распрямился, они увидели в его руке кошелёк. Внутри лежала толстая пачка долларов.

Но не успел счастливец сунуть её в карман, как двое в чёрном рысью приблизились к нему.

– Коля! – закричал один, – смотри! Это мои деньги.

– Конечно твои, Вован! Я их прекрасно запомнил.