Сергей Кожушко - Тринадцатый сын

Старик и Двенадцатый миновали переезд, когда до их ушей долетел пронзительный женский крик. Двенадцатый остановился, обернулся. Его небесно-голубые глаза сделались вдруг фиолетовыми, затем коричневыми. Парень протянул в сторону домика правую руку, до хруста сжал кисть. Все его тело напряглось, лоб покрылся испариной. Он резко раскрыл побелевшую пятерню и одновременно с этим стекла в трех окнах неказистого жилища бесшумно, точно в немом кино, полетели наружу. Следом в освобожденные оконные проемы изнутри рванулось пламя, в считанные секунды охватившее кирпичное строение огненными клещами. Не прекращавшийся женский крик перешел в вой, который вскоре оборвался.

–Почему ты это сделал? – спросил старик Двенадцатого, со звериным блеском в глазах созерцавшего догоравшее пепелище.

–Она была слишком настойчивой… Она сама виновата. И еще… она увидела это…

Выражение на лице старика неожиданно изменилось. С тревогой в голосе он выдавил из себя:

–Что ж, истина выше мелких обстоятельств. Ты прав. Я рад, что ты уже кое-чему у меня научился. Но, помни, что следует быть очень осторожным. Пока еще не пришло наше время…

Развернувшись, они двинулись дальше. Легкий ветерок щекотал им ноздри слабым запахом гари. Наконец, обугленный домик и переезд исчезли за поворотом, и железнодорожная насыпь стремительно начала расти вверх. Минут через пятнадцать в наступивших сумерках показались очертания того самого «стратегического объекта», о котором рассказывала теперь уже покойная Ангелина. Двенадцатый надел пиджак, застегнул его на все пуговицы. Старик, не оборачиваясь, спросил его:

–Ты чего-то боишься?

–Нет. Я же с тобой!

Старик поднял над головой руку, указательный и средний палец которой показывали латинскую букву «V». Парень ответил тем же. Они ускорили шаг…

Учуяв что-то, холеная немецкая овчарка охранника забеспокоилась и принялась скрести когтями дверь сторожки. Охранник отставил чашку с недопитым кофе, перекинул автомат на грудь и, взяв пса на поводок, вышел на улицу.

В первые секунды он ничего подозрительного не замечал. Однако овчарка продолжала нервничать. Она оскалила желтоватые клыки, шерсть на ее загривке поднялась и пошла волнами. Но вот и охранник, наконец, услышал приглушенное постукивание камней. Он снял автомат с предохранителя и положил палец на спусковой крючок. А вдруг медведь!.. Прошедшей весной оголодавший шатун задрал корову в соседней деревне. А летом его, якобы, видели на окраине города в лесопарковой зоне. Поведение хорошо выдрессированной собаки удивило охранника и навело на мысль, что это вполне мог быть какой-нибудь крупный зверь.

Постукивание усилилось. Овчарка рванулась вперед, но крепкая рука хозяина и прочная цепь удержали ее.

–Сидеть! – шикнул на нее охранник и сам присел на корточки, пристально вглядываясь в темноту.

В фиолетовых сумерках вначале размыто, а затем все более отчетливо проступали очертания двух человеческих фигур. Охранник облегченно вздохнул, потрепал возбужденную собаку по спине и, встав в полный рост, негромко крикнул:

–Эй, кто там!

Ответа не последовало. Незнакомцы приближались молча.

Наконец охранник смог разглядеть ночных путников – худого старика и молодого мужчину. Охранник шагнул к ним навстречу. Его собака снова испытала на прочность поводок, залившись злобным лаем.

–Да, замолчи ты! – пнул ее в бок сапогом охранник, а незнакомцам скомандовал миролюбиво:

–Стой! Кто идет?!

–Мил человек, – отозвался старик. – Нам бы в город попасть.

–В город? – удивился охранник. – Вы знаете, сколько до города километров!

–Знаем, мил человек! Но нам очень надо туда попасть, – просительно лепетал старик.

–Садитесь на поезд и езжайте. Через мост пешими я не могу вас пропустить. Таков порядок.

–А если мы, все же, нарушим этот порядок? – в голосе старика блеснула сталь. – Ведь не бывает правил без исключений!

–Только не для меня! – отрезал охранник. – Поворачивайте обратно! Иначе я буду вынужден вас задержать!

Почувствовав, как изменилось отношение хозяина к чужакам, овчарка, натянув поводок до предела, вскочила на задние лапы и клацнула пастью перед носом старика. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Обнажив безупречно белые зубы, он процедил, обращаясь к Двенадцатому:

–Какие злые люди бывают на свете! Очень жаль, очень жаль… А ведь все могло быть иначе!

Старик вздохнул, подошел к перилам моста и глянул вниз. Охранник не сводил глаз с подозрительных незнакомцев. Теперь только он заметил, что те не имели обуви, и это обстоятельство еще более его насторожило. Он обернулся и поглядел на дощатую сторожку, в которой находился телефон. Охранник прикидывал: стоит ли сообщать о данном инциденте или будет разумным не поднимать лишней шумихи.