Сергей Кожушко - Тринадцатый сын

–Мама, – шепотом спросила Лиза, – дедуська уснул?

–Уснул, моя радость, уснул, – ответила Анжела, прижимая к себе дочь и прикрыв полные слез глаза…

Этот день стал для Анжелы самым худшим в жизни после гибели ее родителей. Со смертью дяди оборвалась последняя ниточка, связывавшая ее с безоблачным прошлым. Теперь, кроме Максима и Лизы на всем белом свете у нее не было родственных душ…

Отужинав за так и не состоявшимся праздничным столом и отправив дочь спать, Максим, ошарашенный трагическим известием, и Анжела легли в постель. Анжела чувствовала, будто что-то тяготит Максима. О чем-то он все ни как не мог решиться ей рассказать. Положив свою голову мужу на грудь, Анжела тихо спросила:

–Что с тобой? У тебя проблемы?

Максим провел ладонью по ее шелковистым каштановым волосам и поинтересовался:

–Похороны дяди состоятся послезавтра?

–Да, – настороженно ответила Анжела.

–Дело в том, что я завтра улетаю в Швейцарию на подписание очень выгодного контракта.

Анжела оперлась локтями о его грудь и привстала:

–Как! Значит, ты не сможешь проводить дядю в последний путь!?

–Увы, – вздохнул Максим. – У меня на душе так мерзко!.. Но, изменить уже ничего нельзя. Вчера пришло подтверждение, что послезавтра состоится заседание правления Швейцарского филиала концерна «Shtern». На нем мне кровь из носу, но быть надо. Иначе, сама понимаешь, чем это чревато: потеря имиджа, выгодного партнера и большие убытки. Ведь мы взяли под бешеные проценты кредит на покупку у концерна дешевого строительного оборудования…

–Что ж, бизнес – есть бизнес, – разочарованно сказала Анжела и отвернулась.

–Я знал, что ты рассердишься на меня! – воскликнула Максим. – Ты считаешь, что я до сих пор обижен на твоего дядюшку? Ошибаешься! Я переживаю не меньше твоего. Ведь он и мне был, как отец…

–Максим, – он снова ощутил ее дыхание возле своего уха, – можно я спрошу тебя кое о чем?

–Конечно, спрашивай! У нас никогда не было запретных для разговоров тем.

–Кто были твои родители? Почему ты мне ничего и никогда о них не рассказывал?

Николаев нахмурился. Анжела поняла, что задела потаенную струну в его сердце, и это было для него неприятно.

После довольно продолжительной и тягостной для обоих паузы он ответил:

–Я и сам мало что о них знаю. Мать ведь отдала меня в приют недельным младенцем. А насчет отца, так мне всегда казалось, будто его у меня и не было вовсе.

–И ты ими никогда не интересовался?

–Нет. Я не хотел их видеть. Да и сейчас не хочу этого.

–Тебе не кажется, что ты слишком жесток по отношению к тем, кто дал тебе жизнь?

–Может быть… Но, ничего с собой поделать не могу. Шестнадцать лет жизни на казенных харчах никогда не забываются.

–Ты не можешь им простить предательства?

Максим обнял жену, зарылся лицом в ее волосы, источавшие мускусный аромат, и нежно прошептал:

–Мне кажется, что нам пора спать. Завтра предстоит очень трудный день…

Утро следующего дня началось с больших хлопот. Максим готовился к отлету в Швейцарию, Анжела с Леповым занимались организацией похорон Красникова.

Бывшие сослуживцы Александра Павловича взяли на себя большую часть забот. Подполковника Красникова должны были похоронить со всеми воинскими почестями, после чего в столовой областного УВД друзья заслуженного ветерана устраивали поминальный обед.

В полдень с необходимыми для командировки документами в дом Николаевых прибыли секретарь-референт – сорокалетняя женщина, которую Максим ценил за знание трех иностранных языков, завидную даже для женщины дипломатичность и деловую хватку, и коммерческий директор компании – молодой финансовый гений, балагур и весельчак.

Максим встретил коллег одетый по-домашнему в яркий шелковый халат и тапочки с пушистой оторочкой.

–О, Максим Ильич, вы меня ослепили! – воскликнула с порога секретарь-референт, впервые видевшая шефа в столь неформальной обстановке.

Николаев сдержанно улыбнулся и широким жестом хлебосольного хозяина пригласил гостей в дом.

–Проходите. Как раз обед поспел.

–Очень кстати, шеф! – коммерческий директор прильнул к овалу зеркала, щеголевато пригладил рыжие баки. – Последний раз родную пищу отведаем.

–Ты что, Артур, на тот свет собрался? – мрачно поинтересовался Николаев.

Из кухни вышла одетая в черное платье Анжела и тихо поздоровалась с гостями.

Референт сжала влажную ладонь Анжелы:

–Примите мои соболезнования, Анжела Вячеславовна. Мы все вам очень сочувствуем.