Сергей Кожушко - Тринадцатый сын

Быстро пролетели годы, подполковник Красников вышел в отставку, однако бритва, едва не лишившая Сашку жизни, всегда оставалась с ним – в командировках, на даче, в отпуске…

Мужчина с любовью взглянул на поблескивавшее в неярком свете лампы остро отточенное лезвие, оттянул пальцами кожу у основания уха и поднес бритву. Уверенное, отработанное годами движение и… В первые секунды Красников ничего не почувствовал. И лишь когда он увидел в зеркале сочно-красную полосу, прочертившую наискосок его скулу, дала знать о себе тупая пульсирующая боль. Теплая торопливая струйка ринулась вниз по шее, груди, застревая в рыжеватых колечках волос и оставляя на них гранатовые росинки.

В соседней комнате зазвонил телефон. Красников сдернул с крючка мокрое полотенце, бросил окровавленное лезвие в фаянсовую чашу умывальника и, чертыхаясь, поспешил к аппарату.

–Александр Павлович! Как жизнь? Как внучка? Что на личном фронте? – загромыхали в трубке раскаты бодрого уверенного голоса.

В звонившем Красников сразу узнал майора Лепова – своего ученика, в неполные тридцать пять лет уже руководившего одним из отделов областного УВД.

–Привет, Витек! – с плохо скрываемым раздражением ответил Красников, прижимая к щеке напитавшееся кровью полотенце.

В трубке повисло недоуменное молчание, а затем голос, теперь уже серьезно спросил:

–Что-то случилось, Палыч?

–Да, понимаешь, какая незадача! Четвертый десяток бреюсь одной и той же бритвой, а сегодня вдруг порезался! – прорвало Красникова. – В первый раз, да еще в такой день, черт побери! Внучке Лизочке сегодня два годика. На день рождения идти с таким лицом!..

В трубке с облегчением вздохнули:

–Александр Павлович, шрамы украшают мужчину! Да и женщины сильнее любить будут…

–Как вшивый про баню, так ты все о женщинах!

–Куда же от них деться, Палыч!

–Действительно, тебе от них никуда не деться. Я забыл, ты женат во второй или в третий раз?

–Обижаете, Александр Павлович! – самодовольно запел Лепов. – Маринка у меня четвертая!

Красников удивленно крякнул:

–Это сколько же у тебя на алименты уходит?

–Ровно половину от своих кровных отстегиваю.

–Да, не густо остается.

–Нам хватает. Жена то у меня в банке работает… Палыч, я вот по какому вопросу тебя беспокою, – соскочил со щекотливой темы Лепов. – Сегодня же у твоей внучки день варенья? Я хотел для нее подарок сделать.

–Спасибо, Витек, что не забыл!

–Не стоит благодарностей. Могу я к тебе заехать через часок?

Красников взглянул на часы, задумался, потрогал все еще кровоточащую рану, с досады причмокнув губами.

–Давай сделаем так, – наконец ответил он. – Сейчас я себя приведу в порядок и сделаю вылазку в город за покупками. В двенадцать ноль-ноль я у тебя в кабинете. Идет?

–Идет! – охотно согласился Лепов. – Буду ждать…

Красников смыл со щеки запекшуюся кровь, залепил рану пластырем, надел костюм-тройку и, вынув из кармана портмоне, пересчитал купюры. На подарок Лизе должно было хватить. Девчушка давно бредила огромной механической игрушкой – плюшевым медведем-пандой, как-то случайно увиденным ею в одном из магазинов. Сегодня Александр Павлович собирался осуществить мечту своей любимой и единственной внучки.

Впрочем, двухлетняя Лиза не являлась Красникову внучкой в точном значении этого слова. Мама девочки – красавица Анжела – приходилась Александру Павловичу племянницей. Когда Анжеле исполнилось семнадцать, в авиакатастрофе погибли ее родители. Девушка в одночасье осталась круглой сиротой, без средств к существованию, без образования и работы. Бездетные Красников со своей, теперь уже покойной, супругой Екатериной Ивановной взяли на себя все заботы об устройстве дальнейшей судьбы Анжелы. Александр Павлович помог ей поступить в университет на юридический факультет, по окончании которого нашел племяннице работу в престижной адвокатской конторе.

Месяцами Анжела жила у Красниковых и те, всегда принимавшие ее как собственного ребенка, ласково называли девушку «доченька». Красников был весьма строг с Анжелой и одновременно безумно любил это скрашивавшее их одинокую жизнь хрупкое и веселое создание, год от года превращавшееся в прекрасного лебедя.

Настало время и у Анжелы появились поклонники. Александр Павлович злился, требовал от нее полного отчета о проведенном времени: где, когда, с кем – одним словом вел себя, как ревнивый и взбалмошный отец. Хотя в глубине души он оставался спокоен, так как не видел ни в одном из часто менявшихся ухажеров племянницы серьезного претендента на руку и сердце девушки.