Лев Голубев-Качура - Ведьма из Никополя. Рассказы для детей и юношества

Говорят, здорово от жарких лучей солнца помогает.

Однажды на каком-то полустанке, мальчишка, сидя верхом на верблюде, решил устроить гонки с нашим поездом.

Ну, куда ему было тягаться с железным конём, который гремит железом и изрыгает клубы дыма и пара.

Проиграв соревнование он, я видел через вагонное окно, чему-то радостно засмеялся, и умчался в жаркую даль степи, где волшебным маревом шевелился воздух.

Под стук колёс мы засыпали, под стук колёс мы вставали на следующий день.

Так проходил день за днём.

Долго мы ехали, я уж совсем измаялся, но наконец-то настал долгожданный день, когда наш поезд, замедляя ход и подавая гудки, подошёл к какой-то станции.

Я подумал, что наша утомительная поездка закончилась, но папа сказал, что здесь у нас пересадка на другой поезд.

Я не очень хорошо запомнил само здание вокзала. Запомнилось только – одноэтажное белое здание с небольшими окнами, выступающий на перрон выходной тамбур, и надпись на фронтоне – «АРЫСЬ».

Поезд, который должен был везти нас дальше, уходил ближе к вечеру, а сейчас перронные часы показывали лишь два часа и сорок семь минут местного времени.

Отец с мамой разместили нас – меня и брата, бабушку, и все наши вещи, в углу, между выходным тамбуром и стеной здания вокзала. Они решили, что на перроне будет прохладней, чем в здании вокзала.

А мне с братом только того и надо было.

Ну, что можно увидеть внутри вокзала – расписание движения поездов, да чахлый фикус в углу? Зато на перроне… есть где глазу разгуляться!

Сложив вещи в кучу и загородив их двумя чемоданами, отец приказал нам сесть на них, никуда не отлучаться, и «ворон не ловить». То есть, в переводе на понятный язык – смотреть в оба!

За старшую, в нашей небольшой, но ответственной группе, оставили бабушку (не могли же они, в конце-концов, такое серьёзное дело – как охрана нашего семейного имущества, доверить таким несерьёзным людям, как мы с братом). И пошли заком…, закомпо…, постировать билеты.

Зачем людям придумывать такие мудреные слова, не понимаю? Намного проще было бы сказать – мы пошли в билетную кассу поставить печати на билетах, и понаделать множество дырочек в них. Вот так сразу было бы понятно, а то…, закомпо…, да ну его, совсем язык сломаешь, пока выговоришь!

Но мы то с братишкой сразу поняли, почему это бабушку назначили старшей по команде, а не, допустим, меня, мужчину! Понятное дело – чтобы присматривать за нами, а не за вещами.

Чего за ними смотреть? У них же нет ног как у людей. Куда поставили или положили их, там они и будут находиться до скончания века! Во всяком случае, я так думаю.

Мы с братом сидели на чемоданах, и таращили глаза на всё, что вокруг нас происходило. А происходило много чего интересного.

По железнодорожным путям, а их на станции было несколько, туда и сюда, окутанный то дымом, то паром, посвистывая и погукивая, бегал маневровый паровозик «кукушка». Он подхватывал вагоны по одному, а то и по два-три сразу и, то увозил их куда-то, то сцеплял друг с другом, перетаскивая с одного пути на другой.

Он трудился, словно пчёлка собирающая нектар, и на наших глазах, из отдельных вагонов: гружённых песком, углём, досками, и какими-то ящиками; а на одном вагоне даже стоял взаправдашний танк – составлял целые поезда.

Потом к ним подкатывал огромный паровоз, и увозил куда-то за горизонт.

Это было настолько захватывающе и интересно, что мы, совершенно обо всём позабыли. И так увлеклись наблюдением за паровозиком, что даже не обратили внимания на подошедший к перрону пассажирский поезд.

И лишь когда он, как рассерженный гусь, зашипев тормозами и полязгав буферами, остановился как раз напротив нас, и закрыл весь обзор, вот только тогда мы перевели взгляд на него.

Проводницы вагонов открыли двери. Протёрли тряпками поручни, и лишь после всех этих процедур на перрон стали выходить с чемоданами и сумками в руках, пассажиры.

На перроне, оказывается, уже давно толпились уезжающие, провожающие и встречающие.

И почему это мы раньше их не замечали? – подумал я. И тут как стрельнет в голове фейерверком: так ведь люди есть везде, их много, а вот паровозов, да ещё таких маленьких – раз-два и обчёлся!

Успокоив свою совесть таким рассуждением, я стал наблюдать за пассажирами. Оказывается здесь, на перроне, сейчас тоже происходило много чего интересного. Кто-то спрашивал – где остановился седьмой вагон, а кто-то прощался с родными и друзьями.

Всюду раздавался говор. Слышно было, как кто-то плачущим голосом всё повторял – «Ванечка! Ванечка, как же я без тебя?» А с другого конца перрона донеслось – «Коля! Билеты не потерял? Смотри у меня, уши оборву!»