Дмитрий Данишевский - Сказки цвета ночи

Вынутые из-за спины руки показывали, как на женских пальцах уже плясали огненные языки. Капитан понимал, что удар будет направлен на него, ведь ей нужен малыш, а если его убить, он проснётся.

– И не смотри на меня как на врага революции. Я же объясняю, что к тому моменту она тебя уже искала. И не безуспешно, как ты, наверное, уже успел заметить.

Зрительная перестрелка между капитаном и дамой со змеиными глазами длилась считанные секунды. Оба думали об одном, но каждый пытался прочитать своего оппонента, как соперника по покеру. В следующее мгновение с аккуратных дамских пальчиков сорвался столб пламени. Огненный бык целился своими рогами точно по водителю, но, к сожалению для ведьмы, сидевший за рулём бес всё же успел прикрыться малышом, и тот моментально вспыхнул. Малыш горел недолго. Ведьма только и успела прошипеть, что ещё не закончила, напоследок предупредив, чтобы тот не звонил Ларисе, а с капитаном она ещё разберётся.

Глеб успел оттащить младшего брата от костра, но получить пару серьёзных ожогов малыш всё же успел. Так что вечер продолжился уже в больнице. Пока они ехали, врачи наблюдали, как малыш, в полубредовом состоянии говорил о какой-то Ларисе, а старший в это время пытался накормить брата волшебными таблетками: на случай если тот отключится, то чтобы снов хотя бы не видел. Кто знает, что ещё может произойти? Но эта попытка тоже была провалена. Всё произошло ровно как и в прошлый раз: неокрепший организм снова отверг лекарство. Или, если выражаться более точно, что-то ему в этом помогло.

Для проведения срочной операции его везли в городскую больницу. Благо, что всё это время Вовка находился не под наркозом. Его со всех сторон обкололи обезболивающим, что выиграло старшему брату немного времени. Из местного телефона-автомата, он дозвонился к маме. Да, время было позднее, но обстоятельства не терпели отлагательства. Пусть сбивчиво, но Глеб всё же поведал о событиях прошедших дней. Когда мама достучалась до лица компетентного, выяснилось, что Лариса скончалась при загадочных обстоятельствах. Так что объяснить начавшееся отторжение лекарственного средства осталось некому. О новой партии волшебных таблеток тоже пришлось забыть: препарат оказался запрещённым.

Когда забинтованный Вовка лежал в палате, он вдруг услышал знакомый голос.

– Хватит спать, когда товарищи не спят, – Лариса толкнула ногой его кровать. – Как жизнь, как здоровье? Таблетки помогают? – по бокам, из-под волос, выглядывали вымазанные кровью заклёпки. – Ну, не молчи, поговори со мной, я же всё-таки твой психиатр, – она демонстративно поправила волосы, как будто хотела, чтобы Вовка увидел спрятанные под ними ремни, державшие лицо на положенном ему месте.

Эта односторонняя беседа казалась Владимиру очень странной. Раньше, всякий раз, когда Володя приходил на приём, а происходило это отнюдь не часто, Лариса всячески стремилась не выказывать своего страха, а теперь, наоборот, сама стремилась его напугать.

– Давай, сделаем так, – продолжила она, – приходи быстренько в себя и через пять минут я жду тебя у себя в приёмной.

Как только Лариса захлопнула за собой дверь, вновь прибывший пациент медленно встал на ноги. После перенесённой операции жажда была невыносимой, но в палате не оказалось ни бутылки воды, ни даже банального умывальника. Хорошо хоть забинтованные руки не болели – видимо, заботливые доктора добротно накачали его обезболивающим. Оглядевшись по сторонам, малыш обнаружил свою кровать единственным предметом в просторной палате, рассчитанной как минимум на восьмерых. Койка странным образом располагалась посередине комнаты, чем вызывала неприятные эмоции. На фоне этого малыш даже не заметил таинственного исчезновения стула, на котором его психиатр сидел буквально только что. В ночное окно смотрела пара лысых деревьев, бедно подсвеченных уличным фонарём. Ветки покачивались из стороны в сторону, кривыми пальцами предостерегая мальчика отказаться от идеи идти на приём к психиатру тёте Ларисе. А вот обезвоженный организм, в свою очередь, настойчиво требовал животворящей влаги, поэтому ведомый первобытным инстинктом маленький человечек всё же вышел из палаты. Его движения были осторожны, но когда он отпустил дверь, она коварно захлопнулась и со стороны столовой послышался заботливый голос:

– Ложечку за Алёнушку, внучку двоюродного дяди Саши.

Эта фраза заставила Володю вздрогнуть. Всё бы ничего, если бы она не прозвучала вслед чьему-то крику. В замешательстве маленькая ладошка поелозила в поисках ручки, за которую только что держалась, но так и не нащупала, за что ухватиться. Испуганные глаза медленно повернулись: теперь это была лишь глухая стена с рисунком двери, выведенным цветными мелками. По фигурным, подстёгивающим бурное воображение сколам на стенах, малыш узнал больницу, где был постоянным клиентом: вот журавль, который всегда катал малыша, если тот слушался маму; вот дятел, кормивший орангутанга рыбой. Да уж, сколько бы Вовка ни пытался накормить эту бедную обезьяну бананами, дятел упорно продолжал давать ей рыбу. Володя снова вздрогнул: полёт воображения был прерван новым криком.