Новый день прошёл в хозяйственных заботах, однако начался с традиционного завтрака в сопровождении выпуска утренних новостей. На протяжении всей сознательной жизни маленького Вовки это было обязательным ритуалом встречи нового дня. Сочетание запаха молочной каши и новости о том, что государственная дума приняла очередной законопроект, было неизменно хорошим знаком. Это означало, что всё хорошо, все живы, и, что главное, счастливы. По окончании завтрака и недолгих сборов семья отправилась на огород. Туда их везла уже видавшая виды машина, которая, не смотря на свои годы, уходить на пенсию ещё не собиралась, ведь это классика советского автопрома. Между собой братья в шутку называли эту классику «машина зверь – Крайслер эксклюзив, предпоследняя модель».
Вскоре эксклюзивный Крайслер доставил пассажиров к месту назначения, если, конечно, так можно было выразиться, ведь впереди их ждал утомительный подъём на своих двоих. Огород располагался на вершине горы. Если быть более точным, то это был просто холм, но для братьев это была самая настоящая гора, с которой открывался вид на крохотный, человеком нетронутый, а потому чрезвычайно живописный район. Забавной деталью был тот факт, что живописный район граничил с промышленной зоной, отделявшей благоденствующий закуток от морского канала. Над переполненными металлоломом берегами возвышались несколько громадных кранов. Именно эти краны всегда и были для малыша главной интригой всех визитов на огород, ведь он никогда не видел, как они работают. А это было чрезвычайно любопытно – а работают ли они вообще?
Провозившись весь день с грядками, лопатами и шлангами, ближе к вечеру был разведён заветный костёр. Полюбоваться огнём получилось, откровенно говоря, не очень – его заслоняли куски мяса. Когда всё было съедено и собрано, Вовка остался один в компании с догоравшим огнём. Малыш сидел с закрытыми глазами. Он даже не заметил, что все куда-то ушли. Его переполняло умиротворение. По волосам гулял летний ветер, тонкой нитью доносивший издалека едва уловимый запах морской воды. Ветер усилился. Вовка приоткрыл глаза. Море как-то странно вспенилось. И волны усилились. Некоторое чувство тревоги смогло найти пристанище в голове малыша, а он, по неосторожности, закрыл на это глаза. В лицо подул горячий ветер, по щекам скользнуло что-то шершавое. Ветер продолжал усиливаться, ноги уже покрылись слоем песка. Поднимавшиеся на горизонте волны прямо на глазах становились песчаными дюнами. Знойный ветер начал обжигать кожу. Малыш отвернулся, и с удивлением обнаружил вокруг себя песчаную равнину вместо привычных ландшафтов. В панике Вовка начал оглядываться по сторонам. Всё вокруг, что было ему таким знакомым, стремительно теряло свои привычные очертания, становясь чем-то совсем другим. Деревья с треском падали рассыпаясь золотым песком. Вспенившаяся вода выходила из берегов, заливая всё вокруг всё тем же песком. Теряя сознание, обессиленный Вовка рухнул на землю и наблюдал за происходящим уже в полглаза. Когда он закрывал глаза ему казалось, что это только на секундочку, но сколько времени проходило на самом деле, он не знал. Ветер прекратился только сдув с горизонта последние знакомые мальчику силуэты.
Когда малыш пришёл в себя и с горем пополам встал на ноги, первым делом он помянул своего психиатра, тётю Ларису, ведь именно она прописала ему таблетки, подавляющие возникновение сновидений. Но тётя Лариса в своё время тоже было поверила Вовке не сразу. Поначалу она думала, что у него просто бурное воображение. Да, она была права. Но она никак не могла ожидать, что под воздействием сна бурное воображение малыша обретает физическую форму. Чтобы убедиться в этом, она рискнула дать ему снотворное. Никто не знает, что Вовка ей тогда показал, но кричала она как резаная овца. Когда мама Вовки забежала в кабинет, всё было в дыму. Лариса стояла на коленях перед креслом, где располагался Володя. Волосы её были растрёпаны, белый халат вымазан сажей и порван. В психушку Лариса отправлять его не стала, при таком раскладе Вовка там всех поубивает (причём абсолютно реально), но волшебные таблетки по такому поводу она подобрала. Спать они не мешают, но возникновение визуальных образов очень даже блокируют.
Посмотрев на небо, чей свет был слишком ярок, Володя увидел несколько комет. Сколько их там? Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Рядом с шестью кометами висело огромное солнце. Малыш пристально посмотрел в его воображаемые глаза, мысленно вопрошая не жарить так сильно, но к животрепещущей просьбе небесное светило осталось равнодушным. Невыносимая жара не сулила ничего хорошего. Вспомнились поездки на море. Он любил песчаные пляжи с пологим спуском, но здесь этого песка было настолько много, что ему, наверно, в пору было пересмотреть некоторые свои убеждения. Так что теперь он, вероятно, будет ездить только на дикие, каменные пляжи. «Похоже, придётся учиться плавать», – мелькнуло в маленькой голове. Как бы то ни было Володе больше ничего не оставалось делать, кроме как двинуться в путь.
Читать дальше