Майкл Маршалл - Мы здесь

Пока кто-то из гадов не обзавелся компьютером и это не положило конец всему. Для того чтобы таращиться в экран, друг тебе не нужен. А если тебе нужна компания, то вот тебе тьма-тьмущая мутных теней в Интернете. Перемена наступила как-то на удивление быстро. Для многих из нас. Было время, когда для меня оставлялось специальное место за обеденным столом. А всего через полгода мой друг уже не мог вспомнить, как меня звать.

Получается, то же самое и я – тоже не помнил.

Правда, видимо, в том, что тем самым его корешем был когда-то я. У меня был кореш, но те дни миновали и больше не наступят. Я знаю, кто я, и меня это устраивает.

Благо дорогам, как и скитаниям, нет конца.

Домой Кристина прибыла рассерженная. Она психовала под душем (причем не только из-за того, что он, зараза, как всегда, издевательски переходил с горячей воды на холодную и обратно). Потом, злая, протопала из санузла в гостиную и, зябко подрагивая, раздраженно обтерла волосы полотенцем.

Набирая Джона после встречи в сквере с той девицей, молодая женщина ожидала, что он обрадуется или, во всяком случае, проявит какой-то энтузиазм. А он мало того что взял мобильник отнюдь не с первого гудка (а ведь за ней следили, и теоретически всякое могло быть!), так еще и не извинился за свою нерасторопность, когда они потом вместе обедали в суши-баре.

Понятно, что он не хотел ей насолить. И реакция Джона была продиктована пониманием ее натуры, а не желанием поставить ее в дурацкое положение. Оно ведь как принято: когда чудище появляется из чащобы, то на его пути обычно становится благородный рыцарь, который и спасает прекрасную деву. Но Хендерсон знал, что Кристина вполне способна за себя постоять и не терпит, когда он лезет, где не просят. И все-таки она, прежде чем рассерженно утопать (пусть сам за суши расплачивается!), зловредно ему об этом напомнила, хотя это и было ей поперек души.

Он потом дважды слал ей эсэмэски и еще два сообщения отправил на голосовую почту. Но Крис ни на одно не ответила.

Обтирание пошло медленней, а там и вовсе остановилось. Вообще, что-то она последнее время много дуется. Прямо-таки злючка. И тема эта поднадоела, даже ей. Может, хватит?

Между тем пора было чепуриться и выдвигаться на очередную рабочую ночь в компании чужих – тех, кого она больше не увидит – и вялых знакомцев по барной полужизни, этих двухмерных завсегдатаев с одномерными потребностями. Застегивая рубашку, Кристина вдруг поймала себя на том, что ее работа ей вконец обрыдла. Да, понятно: на доходы от напиточно-закусочной отрасли можно худо-бедно существовать и даже слыть лучшей, язви ее, барной администраторшей на всем Ист-Виллидже, но это полностью застит дорогу, которой идешь, а этого ужас как не хочется. Утратилось главное: чувство реальности. Жизнь вроде бы и идет, но вместе с тем тебя в ней как будто нет. Тебя, реальной , нет.

А хочется чего-то большего, объемного. Чувствовать под ногами землю и знать, что эта земля твоя или хотя бы дана тебе, черт возьми, в долгосрочную аренду. Чем хорош Джон, так это выстраиванием умственных параллелей – даже когда он сам этого не чувствует. И, быть может, он начал это исподволь ощущать, а сопоставив, сделал вывод, что им обоим нужна не новая квартира, а новая жизнь.

Им об этом надо будет поговорить, и поговорить скоро. И заведет разговор она. Когда будет в форме, готовности и… когда перестанет на него дуться.

Хапнув со столешницы ключи, Крис оглядела комнату в поисках мобильника, в сердцах куда-то закинутого в тот момент, когда она ворвалась в квартиру. Ей казалось, что так будут хуже слышны Джоновы эсэмэски. Чокнутая. Что ж, когда до нее самой доходит, что это дурь несусветная , значит, от сердца уже отлегает. Кристина еще раз, уже вдумчивей, оглядела все знакомые поверхности. Пока не…

Ага, вот он: на диване.

Подхватив мобильник, она уже оборачивалась уходить, как вдруг тихонько визгнула.

И замерла, таращась на окно. С этого угла просматривалась лишь часть фронтона да лоскут серого неба, а если взгляд сфокусировать, то само оконное стекло. Давешнего послания там больше не было: его стер Джон. Правда, стер наспех, как попало, не удалив, а лишь размазав многолетние наносы смога.

И вот теперь там, на стекле, было накорябано что-то еще.

Осторожно приблизившись, Кристина поглядела на окно, озадаченно накренив голову. Как и в тот раз, каракули на стекле вполне могли сойти за дождевые потеки или перистые следочки голубя, брошенные порывом ветра на окно. Могли, да не сходили.