Майя Сварга - Болото вечной жизни. I часть

– Тогда ты должен помнить, что поднимались они одновременно, все сразу. Для часовых их было слишком много, но нападать на нас они всё же не стали, так что дело не в том, что именно это количество людей вылезло для того, чтобы нас схватить. Если бы действительно дело было в этом, появились бы все сотни, если бы могли. Две собаки не смогли бы их остановить. Больше похоже на то, что это были все, кто там остался.

Егор медленно кивнул.

– Немного сумбурно изложено, но смысл ясен. Да и тропинка на болото к тому же. Ушли на встречу со своей Великой Матерью! – натужно пошутил он.

– Что-то ты сегодня излишне весёлый, – неодобрительно проворчала сестра, – и шутки у тебя всё же странные, некрофильские какие-то.

– Какие есть, – пожал плечами брат.

Егор был прав. Вряд ли во всей деревне нашёлся хоть один человек, который решил бы в этот день остаться дома. Сочетание весны, праздника и хорошей погоды не оставило равнодушным никого. Люди ходили повсюду, собирались большими и маленькими группами, оживлённо разговаривали, смеялись и кое-где даже пели. Словом, веселились вовсю. Настроение в деревне было по-настоящему праздничным.

Юля и Егор шли по улице, здороваясь со знакомыми, причём Егор, который знал здесь почти всех, не успевал приветствовать их и отвечать на приветствия. Мангусты уже несколько минут бесцельно лавировали среди толпы, когда Егор привлёк внимание сестры к довольно многочисленной группе людей, весьма чувствительно дёрнув её за руку.

– Вот, видишь, вон те четверо, – громким шёпотом, указывая рукой в их сторону, сообщил он, – это дядя Лёша, дядя Игорь, Антон и Ефим Петрович. Они были одними из тех, кто видел странных людей.

Юля остановилась и принялась их рассматривать. Результаты осмотра её удовлетворили, и она повернулась к брату:

– Вот и отлично, к ним-то мы и подойдём. Тем более что и они, и остальные должны знать и о заболевших. Единственное, давай-ка подойдём вон туда, – Юля кивнула головой в сторону динамика, изрыгавшего мажорные вопли, – и обсудим кое-что.

Они подошли к этому динамику, едва не сметаемые бешеным напором звуков, и прислонились к стене. Разговаривать, стоя под ним, приходилось очень громко, да и воздух, и окружающие предметы сотрясались от вибрации, но зато уже в двух шагах разговаривающих не было слышно совершенно.

– Нам надо придумать, как задавать вопросы, – с трудом перекрикивая рёв динамика, проорала Юля, – не можем же мы подойти к ним и в лоб заявить: «А расскажите-ка нам о странных людях и о больных!».

Егор заорал в ответ:

– А мы скажем почти правду – мы там ходим и всё нормально, ничего не случилось и никого не встретили, но слышали всякое, вот и хотим узнать, чего стоит бояться. А насчёт больных – расскажем про Стаса.

Так они и сделали. Люди, стоявшие в этой группе, сначала обрадовались подошедшему пополнению. Веселье было в самом разгаре, и пива, да и напитков покрепче, было выпито уже изрядно. Но, поняв, о чём именно спрашивают Мангусты, они насторожились и даже было вовсе не захотели говорить на эту тему. Но затем общее веселье и шум одержали верх, и каждому захотелось поделиться всем, что ему было известно о болоте.

Жарким весенним днём, в праздничном шумном окружении, с соответствующим настроением, усиленном алкоголем, всё это казалось совсем не страшным, а, скорее, интересным и происходящим с кем-то другим. Вроде событий в занимательном фильме, который можно с удовольствием пообсуждать, а затем выбросить из головы.

Разговор получился довольно долгим, и выяснить удалось немало любопытных и потенциально важных вещей. Причём однажды Юля застыла, а затем с трудом удержалась о того, чтобы не стукнуть себя по лбу, и тихо обругала себя бессердечной дурой.

Вот как это было:

– Странные люди? А, да-да, было дело. Мы, значит, пошли на болото, днём, само собой. Грибы там, понимаешь, отменные – белые, подберёзовики, а подосиновиков вообще не счесть. Пошли мы, значит, вчетвером. Уже набрали, неплохо так, а тут глядь – какие-то люди идут и что-то тащут. Стали мы, значит, смотреть. Тут ведь какое дело, если кто идёт из наших на болото, вся деревня об этом знает, а кроме нас-то никто больше и не шёл, ну а тут, значит, кто-то чужой. А кому бы это быть, тут и деревень-то больше нет. Вот и смотрим мы, значит, и тут видим – собаку тащут, ноги у ней связаны, а обнимают, как ребёнка. Дотащили до топи и как шваркнут туда, а сами стоят, значит, и что-то бормочут. Она, бедная, визжит, да тут болото её и засосало. Мы хотели, значит, подойти, но темнеть уже начало, да и испугались мы, по правде говоря, развернулись и дёру. Даже корзинки не добрали доверху.