Майя Сварга - Болото вечной жизни. I часть

В этот момент газета оказалась слегка порванной в нескольких местах – Юля и Егор, вместе державшие её, отреагировали совершенно одинаково и совершенно бессознательно – резко сжали кулаки.

«Адепты не должны были отличаться друг от друга. Исключение составляла только „Несвятая троица“ – как представители богини на земле, они носили знаки отличия – символы, обозначающие смерть, жизнь и их объединение. (Цветной рисунок символа см. в конце статьи. Прим. ред.)».

А в этот раз газету чуть не разорвали до конца – оба одновременно бросились искать символ. А когда нашли, всё что смогла сказать Юля, было:

– Ну ничего себе!

Егор же только присвистнул.

«Секта арендовала один большой дом, куда переехали все вместе. Посвящение неофитов шло по определённому сценарию. Решающий вырезал ножом на животе у обнажённого посвящаемого символ их секты. Неофит надевал белый балахон и ложился в могилу, предварительно выкопанную лично им. Левый Жрец, Смерть, закапывал его, оставляя возможность дышать. Через некоторое время Правый Жрец, Жизнь, откапывал новопосвящённого члена секты. Решающий вручал ему коричневый балахон и новичок должен был совершить жертвоприношение – закопать живыми трёх собак и птицу, связанных вместе, в одной могиле. Это было так называемое Великое жертвоприношение Посвящённого. В дальнейшем в жертву мог приноситься кто угодно, кроме людей. Единственное, но обязательное условие – жертва должна была быть закопана живой. Кстати, именно на почве выбора жертв и произошёл раскол между сектой и Могильщиком, который настаивал, что людей приносить в жертву необходимо. Могильщик утверждал, что Великая Мать сама берёт себе какую-то часть людей, например, во время землетрясений, лавин или наводнений. Он считал, что люди, погибшие таким образом, возрождаются в лоне Великой Матери. Сектанты же были уверены, что для истинного возрождения жертва должна быть добровольной. Это было то, что они делали сами: отрешались от мира, занимались самоистязанием, выдерживали длительные посты, а секс был строжайшим образом запрещён. Но самое главное – по нескольку часов в день они проводили, лёжа в земляных гробах, достигая таким образом, по их мнению, просветления и объединения с Великой Матерью. Секта разрасталась, их стало уже несколько сотен человек, когда они внезапно исчезли, незадолго до этого изгнав из своих рядов Могильщика. Очевидно, они перебрались в какое-то другое место, ждать приближающегося, на их взгляд, конца света. Кстати, секта эта не бедствует – они продали несколько квартир, принадлежавших одиноким сектантам.»

На этом, уважаемые читатели, мы заканчиваем рассказ о посещении нашим корреспондентом психиатрической клиники и общении с Могильщиком. Но помните, где-то рядом с вами обосновалась эта страшная секта, и какого ещё Могильщика может она породить, ведает одна Великая Мать Симаргл!»

Мангусты сидели, долго и бессмысленно глядя друг на друга. Наконец, покрутив головой, Юля заговорила:

– На иные вопросы ответы получаешь очень быстро… – и умолкла.

– Да уж! – выдавил Егор, – знаем мы, где эта секта обосновалась и, сдаётся мне, теперь они сами подумывают перейти на людей.

– Очень на то похоже, мелкий. Одно могу сказать точно – дуракам везёт. Кстати, надо, наверное, сообщить о том, что они здесь? – неуверенно продолжила Юля.

– Не знаю, – отозвался Егор, – боюсь, что если пойдут их забирать, то погибнет куча народу – ты же видела, какие они. А ведь так-то туда никто не ходит, только мы по глупости влезли.

– А ты уверен, что никто не ходит? – с напором спросила Юля.

– Абсолютно, – уверенно ответил Егор, – деревня здесь единственная, хуторов больше нет, а местные как огня боятся того места. Рассыпь там сокровища капитана Флинта – и то не пойдут.

– А если какие-нибудь туристы?

– Во-первых, их здесь нет, во-вторых, может, они людей и не трогают, нас-то не тронули, и, в-третьих – может пострадать намного больше людей. Идти-то придётся мимо болота, а что там – неизвестно. И как оно подействует на людей, тоже неизвестно. – Егор пожал плечами. – В конце концов, эта секта здесь уже два года, а ещё никто не пропал, если не считать тех, кто заразился на болоте, но это совсем другое дело.

– Наверное, ты прав, мелкий, но сердце у меня не на месте. Я просто не знаю, как быть. И так не так, и этак не этак.

– Давай подбросим монетку, – предложил Егор, – орёл – рассказываем, решка – нет.

– Хорошо, давай, – согласилась Юля.