Игорь Верещенский - Пастух

Жила в доме этом ещё одна супружеская пара – Нина и Фёдор, лет 65-и, но бодрые и энергичные. Вся их бурная деятельность была направлена на преувеличение собственного достатка. Они разводили кур, гусей, овец, держали пару коров, и все полученные от них продукты отвозили на старом тракторе по той самой дороге через лес в крупный посёлок, где продавали. С остальными жителями деревни они общались мало, да и некогда им было, и жители эти редко к ним заглядывали, только по необходимости – что-то попросить. Но благодаря грубому резкому характеру Нинка быстро всех выпроваживала, и такие необходимости возникали всё реже. Муж обычно был занят и не обращал на это внимания, сама она тоже много работала и не переносила попрошаек и лентяев, которыми, по её мнению, были все, кроме неё. Основную часть стада, которую ежедневно, с мая по сентябрь, пас пастух, составляли их овцы и две коровы. Были в стаде ещё и две облезлые козы сварливой бабы Зои из дома, что стоял посередине тех трёх. Слева от неё жили Ленка с Николаем, а справа в покосившемся доме – девяностолетняя бабуля, которая никого уже не держала и почти ничего не выращивала, так как не могла уже, а только целыми днями сидела у окна или у дома на скамейке, рядом с огромным кустом гортензии.

2

Дни здесь отличались друг от друга разве что погодными условиями. Один из таких дней середины августа выдался дождливым. Для пастуха он, как обычно, начался полседьмого утра, когда он подошёл к дому Нины с Фёдором и выгнал со двора стадо из двух коров и около пятнадцати овец. Жители кормили пастуха по очереди, продолжительностью в зависимости от того, сколько у кого было скота. Не трудно догадаться, что самая продолжительная очередь была как раз у Нины с Фёдором, и она началась именно сегодня. Пастух взошёл на крыльцо дома и постучал в дверь в надежде на то, что ему дадут что-нибудь с собой поесть. Обычно так и делали – всё-таки весь день в поле сидеть. Открыла Нинка. Вытирая руки о передник, недовольно спросила:

– Ну чего?

– Дай с собой-то!

Нинкино лицо из недовольного мигом превратилось в раздражённое:

– Да сейчас! Иди паси, завтра дам. Прошлый-то раз одна овца пропала, так что посмотрим, что нынче будет. А то вообще ничего не получишь! – и закрыла дверь. Пастух ещё смог услышать удаляющийся голос: – Всем лишь бы жрать и ничего не делать…

Он развернулся, пошёл к калитке. Такие слова ему приходилось слушать не первый раз, тем более от Нинки. Он никогда не настаивал. И зла не держал. Этак злости не хватит на всех.

Сторожевой пёс лениво посмотрел на него из будки. Он знал его и никогда не лаял. Перед ним стояла миска с недоеденной костью и куском размякшего хлеба. Бросив туда сытый взгляд, он зевнул и отвернулся, полностью исчезнув в будке. Пастух достал из кармана своего длинного плаща, надетого сегодня, что бы не промокнуть, чёрствую ржаную горбушку и неспеша погнал стадо в сторону остальных домов с целью захватить там ещё корову и двух облезлых коз. Пастбище располагалось за этими домами и представляло собой небольшое поле, ещё не до конца заросшее кустарником. На покосах летом пасти скот не разрешалось.

Проходя мимо дома бабы Зои, он заметил её в огороде:

– Эй! Дай чего-нибудь с собой!

– Палки я тебе сейчас дам! У богатых проси, их очередь.

– Не дают они!

– И правильно делают. Пасти нормально не умеешь. Иди давай!

Моросил лёгкий дождь, больше похожий на очень крупный туман. Пастух накинул капюшон на голову. Дойдя до поля, сел под огромный клён, где проводил каждый день. Там лежал толстый сломанный сук от дерева, на него он и сел, прислонившись спиной к стволу с грубой корой, кое-где поросшей лишайником. Перед ним – пепелище от костра, обложенное камнями разной величины; теперь всё мокрое. Он доел горбушку хлеба и плотнее закутался в плащ. Усилившийся дождь хлопал по листьям и по капюшону плаща, наполняя всё вокруг равномерным успокаивающим шумом. Животные разбрелись по полю и прилегающим кустам, постепенно в них скрываясь. Пастух этого не замечал; он задремал и вскоре совсем заснул.

Проснулся он от сильного порыва ветра, который донёс сорванные с листьев капли до его лица, несмотря на надвинутый капюшон. Небо окрасилось в равномерный серый цвет без каких-либо просветов; дождь всё также шёл, хотя и не очень сильный. Пастух поднялся на ноги и окинул взглядом поле и кусты – ни овец, ни коров! Ни кем не контролируемые, они разбежались по лесу. Пастух взглянул на старые наручные часы, данные кем-то из деревни, чтобы он вовремя пригонял скот обратно. Это «вовремя» наступало через два часа. Взяв свою палку, он решительно двинулся вперёд. Животные убегали от него не первый раз, но найти их обычно не составляло особого труда, поскольку далеко они не уходили. Иной раз они сами находили дорогу домой, вдоволь нагулявшись и наевшись, но это, как правило, оборачивалось для них неприятными последствиями – небольшими ранами или вывихнутой нагой, полученными, пока они шатались по лесу. И более неприятным для пастуха оказывалось потом общение с их хозяевами.