Лючия Стоните - Новые сказки

Вся бледна бедняжка стала.
Молвит:" Нет мне счастья в свете!
Всю и раньше правду знала
Я о нем, еще не встретив!

Год назад мне сон приснился,
Будто мне в любви признался
Принц, что в полночь мне явился.
Сыном моря он назвался.

Сон забыть была не в силах.
Может, я судьбы боялась?
Только Бога я молила,
Чтоб виденье в явь не сталось.

Но однажды в вечер лунный
Тайный голос звал на море.
Словно в сердце тронул струны.
Шла туда… В своей ли воле?

Был весь берег светом залит.
Море тихо так плескалось.
Мне мерцало, будто манит,
Словно кот к ногам ласкалось.

Я сидела как в тумане,
Сердца стук один лишь слыша.
Я честна, поверьте с вами.
Принц ко мне из моря вышел!

Тихо сел со мною рядом.
Флейта с ним была златая.
Стал играть, лаская взглядом,
Будто он меня уж знает.

Мы встречались каждый вечер.
Молча он играл на флейте.
Каждый день мне мнился вечным.
Вас прошу, над тем не смейтесь.

Долго к морю я ходила
И на принца все дивилась.
Только вдруг в себе открыла:
Как же?! В принца я влюбилась!

Лишь одно теперь я знаю, —
Жить без принца нет причины.
В нем одном души не чаю.
С ним останусь до кончины».

Как всю правду мы узнали,
Дайну мы стеречь решили.
Долго думать мы не стали, —
Дочь в амбар на ключ закрыли.

Только спать могли едва ли.
Вдруг, почуяв запах гари,
Вместе с мужем быстро встали.
Ой, никак пожар в амбаре?!

Я во двор. Амбар светился.
Пламя вилось выше крыши.
Молча наш сосед крестился.
Только треск и было слышно.

Ждан, воды! Замок сбивайте!
Дайна, дочка, встань у двери!
Мне к дверям воды давайте!
Кто поджег?! Не люди -звери!

Я металась как шальная.
Быстро дверь в амбар открыли.
Где же дочь моя родная?
Пусто! Мы в дверях застыли.

Где ее искать уж знали.
К морю тут же мы помчались.
Дочку долго нашу звали.
Волны лишь в ответ плескались.

Сонный берег был пустынным.
Море слабо в ночь мерцало
Лунным отблеском картинным.
Лишь оно всю правду знало.

С ночи той седа я стала.
Каждый вечер тянет к морю.
В море слез моих немало.
Только нет лекарств от горя.

Свой рассказ окончив вскоре,
Села мать на брег песчаный,
С жизнью и судьбой не споря.
Сел и я, как гость незваный.

Молча мы сидели с нею.
Утро уж в права вступало.
Море, нам мешать не смея,
Мыслям в такт слегка плескало.

Вдруг волна резвее прочих
Прямо в ноги нам метнулась.
Ног коснувшись, как нарочно,
В дом родной тотчас вернулась.

Та волна, в залог издевки,
Плоский камень нам оставив,
Пала вниз совсем неловко,
Нас от брызг своих избавив.

Что за камень? Очень странный…
Взял я в руки дар беспечно.
Этот цвет? Да он янтарный!
Но зачем он весь исчерчен?

Камень я отдал прекрасный.
Как продать я дал советы.
Вдруг услышал крик несчастной:
«Дочка! Дайна! Дар заветный!»

Бог мой! Да она рехнулась!
С горем разум плохо дружит.
Вон сидит, в комок свернулась.
Видно ум ей плохо служит.

Я сказал как можно мягче:
«Вам пойти б домой, уснуть бы.»
Странник, солнце светит ярче,
Ты бы шел сюда, взглянул бы.

Беглый взгляд на камень бросил.
С той, обратной плоской грани,
Что не стал смотреть я вовсе,
Словно ангел нежный глянул.

Был прекрасен образ девы.
Ясно – камню нет урона.
Счастье в лике юной Евы.
Но зачем на ней корона?!

Житель я городской, и, поживши, не молод.
Как и все устаю от забот и трудов.
А когда уж невмочь, невзирая на холод,
Поезд скорый увозит меня под Тамбов.

Лица все дорогие в поселке одном —
Тетки, дяди, племяшки, деды-старожилы.
Рады мне. Вечерами в застолье хмельном
Через слово твердят, что покамест то живы.

Там, в тамбовском краю, дерева до небес.
В темных чащах, оврагах зубастые рыщут.
Там заснеженный рай, но порою окрест
Средь пушистых кустов перепелки не свищут.

Там трава-мурава и ручьи, и болота.
Нет зверью распривольней и краше земли.
Только кто-то еще, неопознанный кто-то,
Словно демон кривой затаился вдали.