Максим Долгов - Кровные узы

– Что вы такое? – прохрипел он, унимая в себе дрожь и стараясь заставить себя мыслить хладнокровно. Никогда за свою практику он не сталкивался с подобными вещами. Каннибализм иногда встречался в старых записях, но это явление было единичным и связывалось с сильнейшим умственным расстройством. А здесь он видел перед собой обычных детей, потерявших всё человеческое.

– Мы то, чего боится каждый, – сказала Екатерина, а Лиза, зашипев как змея, молниеносно впилась в шею Софии. Девушка с криком боли вцепилась руками в простыни, закрыв от ужаса глаза. Её не так давно приобретенный розовый цвет лица стал постепенно уходить, оставляя болезненную бледность.

– Оставь ее! – выкрикнул Чернов, рванув к кровати, чтобы скинуть маленькую бестию с Софии, но Екатерина, одним мощным толчком откинула мужчину назад. Тот, словно тряпичная кукла, пролетел оставшуюся часть комнаты. Выбив спиной окно, доктор вылетел на улицу и рухнул на землю. Боль, пронзившая все тело, расползалась

по мышцам и костям, оповещая о травмах, которые он получил от падения со второго этажа. Он смотрел вверх, где из оконного проема стояла, глядя на него, Екатерина; её лицо было безразличным, а глаза, заплывшие сплошной чернотой, олицетворяли собой весь ужас, в который сёстры Софии погрузили поместье своего отца.

Чернов стал делать попытки подняться на ноги, превозмогая боль. Он встал на колени, чувствуя как осколки стекла, все еще режут его плоть, но это оказалось для него терпимо. Он мог даже пересилить боль от сломанных костей и когда поднялся на ноги, ощутил, что ледяной ветер, совершенно не приносит ему никакого дискомфорта.

«Ты теперь с нами»

Тоненький детский смех звучал в его голове, когда молодой мужчина поспешно уходил от поместья в сторону леса.

Декабрь в этих краях настолько холодный, что степной ветер заставляет прятаться всех обитателей степи, надолго лишая их возможности пропитания. Сухие деревья, окутанные снежным покрывалом, выглядят мрачно, безжизненно. Бредя между ними по колено в снегу, начинаешь понимать, что этой снежной пустыне никогда не будет конца. Она тянется далеко за горизонт, погребая под собой озера, реки и цветущие в разгар лета сады. Мороз, способный убить всего лишь за одну ночь, не отпускает даже днем, а солнце, пробивающееся сквозь серые, густые облака, светит всего лишь несколько часов в сутки.

Мужчина с чёрными, обмороженными руками, всё ещё боролся за жизнь, падая лицом в рыхлый снег в надежде, что очередное падение станет последним, и он уснет, навсегда оставшись в снегу. Но рассудок хотел жить, подогреваемый немыслимым чувством голода, которое было сильней обморожения и ветра несущего в себе мелкие кусочки льда.

Он шёл несколько дней, уходя всё дальше от поместья, дальше от ужасных сестёр, в надежде выйти на поселение, но вместо этого уходил всё глубже в степи, пока в одну ночь не увидел приближающийся огонь. Некий человек, осветил его лицо живым огнём факела, что-то сказал, а потом завернул тело Чернова в большую ткань. Он поволок его по снегу, позволяя полностью отпустить свой рассудок, проваливаясь в бессознательное состояние, в котором нет холода и жажды, а только мучительные образы, превращающиеся в ужасающую реальность.

– Нет силы страшнее той, что нависла над нашими землями! Нет воли сильнее человеческой и нет знаний, способных объяснить и указать нам путь! Мы – дети славянских богов, мы – потомки древних обитателей этих земель, покорившиеся иноземному игу и теперь, расплачивающиеся за свою слабость и покорность! Вместе с чужеродным пришло зло до этого не виданное нам, и мы готовы сложить головы, повинуясь их богам! Я говорю вам, наши тела, принадлежат им, наши земли принадлежат им, но им не забрать наши души! Мы не преклонимся этому злу! Это земля наших предков, это наша земля!

Голоса поплыли, отражаясь эхом от стен и сводов, сливаясь в один сплошной поток, который врывался в голову, пробуждая от длительного сна. Все они соглашались с произнесёнными словами, выкрикивая короткие фразы поддержки своему наставнику, десятки людей готовы были полностью подчиниться его воле.

– Мы изгоним зло! – вновь выкрикнул он и голоса, ещё сильнее подхватив его слова, стали повторять их как заклинание.

Затем яркий свет резанул по глазам, пробиваясь к зрачкам даже через веки, а боль заставляла лицо исказиться в гримасе. Захотелось закрыть лицо руками, но они оказались прикованными к чему-то твердому.