Анастасия Борисова - Потенциальные монстры

Джемма

4

Меня воспитывали вне веры. Мы с отцом не ходили в церковь по воскресеньям, не молились перед едой и не носили крестиков на шее. Я даже не знала, крестили меня или нет. В детстве, пока у меня ещё было желание разговаривать с отцом, я не задумывалась о таких вещах. Сейчас это уже кажется бессмысленным.

– Здравствуй, папа. Мы с тобой не виделись столько лет! Но я тут заскочила спросить, крестили меня или нет?

Даже если у меня окончательно поедет крыша, и я заговорю об этом, он не скажет правды. Так у нас заведено – я спрашиваю, он врёт. Наверное, психотерапевт Селены от части права насчёт родителей. Отец научил меня врать. Это стало получаться само собой, незаметно. Как в день смерти Спуки. Я ведь не рассказала ему о своём сочинении. И потом не рассказала, что не спала ночами не из-за дурацких призраков в шкафу, а из-за мыслей о том, что убила свою собаку. Я сохранила его кожаный ошейник с маленьким колокольчиком. Сидела на скамейке, теребила его в руках и думала о Спуки. Он сейчас на небе, окружённый другими мёртвыми собаками, и каждая из них рассказывает о своей жизни:

– Меня очень любили и вкусно кормили, – говорит один пёс.

– А меня каждый день чесали за ухом, – говорит второй.

– А меня убила моя хозяйка, – говорит Спуки, опустив морду и роняя собачьи слёзы.

Со временем чувство вины прошло, а воспоминание о смерти Спуки превратилось в серое пятно – несчастный случай. Маленькие девочки в испытании психической устойчивости надирают задницы спецам из группы SWAT. Они горюют, вытирают сопливые носы, а уже на следующий день выпекают с мамочками шоколадные капкейки для школьной ярмарки. А ещё маленькие девочки очень быстро взрослеют и влюбляются. Тогда им становится окончательно плевать на мёртвых собак.

Я влюбилась в Тода Шоу с первого взгляда. Но, поначалу, это была не та любовь, когда теряешь над собою контроль, начинаешь пускать слюни и гадаешь, как вы назовёте будущих детей. Я не питала иллюзий на его счёт. В школе я не пользовалась особой популярностью или, выражаясь точнее, была середнячком. Середнячок – группа ребят, не отличавшихся какими-то заслугами, внешними данными, положением в обществе, и, потому, стекавшихся, словно притоки, в устье одной реки. Между нами не водилось близкой дружбы, но мы предпочитали держаться вместе, чтобы выжить. Мы могли обедать за одним столом, обсуждать домашнее задание в перерывах между занятиями, но так же прекрасно могли проводить время в полном одиночестве за книгой или Бог знает чем. Наше одиночество никого не заботило, ведь мы не принадлежали к клану настоящих одиночек. Мы были середнячком. И это прекрасно, куда лучше, чем то, что творилось с Сэнди Полак. Она держалась ото всех в стороне, но окружающих это очень волновало. Может, потому, что её мать жила с другой женщиной, похожей на мужчину. И эта муже-женщина частенько привозила Сэнди в школу. У неё была огромная грудь, квадратное лицо и короткая стрижка. Она всегда заправляла футболку в штаны, натянутые выше пупка. Она выходила из машины и ждала, пока Сэнди зайдёт внутрь после того случая, когда бедняжку перехватили у самого входа, отволокли на задний двор и стащили с неё юбку. Позже Норма Чандлер, сучка года, хлопала своими искусственными ресницами, отрицая любое причастие к случившемуся. А её дружок, тупица Билли, признался, что они всего-то хотели узнать, правда ли, что у Сэнди тоже есть член, как у одной из её мамаш.

У меня был только отец и всего один. Наверное, моя жизнь казалась другим невероятно скучной. Можно запросто догадаться, что будет дальше. Закончит школу, никто не запомнит её имени, даже директор. Вручая аттестаты, он прочтёт его в своём списке и подумает: это кто ещё такая? Потом увидит меня, поднимающуюся на сцену, и решит: хорошая девочка, но у меня так много работы. Я не в состоянии всех запомнить. Хорошая девочка получит средней паршивости образование, возможно, выйдет замуж за такого же невидимку, а, возможно, заведёт с десяток кошек. Я знала, что так думали все, но у меня была одна тайна, и эта тайна делала меня сильнее. Я не любила кошек. Не могла дождаться того дня, когда заявлюсь на встречу выпускников с огромным желтым питоном, обвившимся вокруг шеи. После такого моё имя точно не забудут.

Всё изменилось в один день. Я сидела на уроке английского, когда в класс вошёл Тод. Учитель назвал его имя и попросил ребят быть дружелюбнее. На что Тод отшутился:

– А мне, надеюсь, не нужно быть дружелюбнее? А то я как-то не подготовился.