Николай Зуев - Мишень

В объятиях собственных раздумий, её вновь зашвырнуло в беспамятство, но уже через какую-то жалкую минуту рассудок вскарабкался на вершину, взял вверх и прогнал полутьму, разделив законное место с ухмыляющейся «полой бестией». Тина решила пошевелить пальцами, и у неё получилось, правда, на мгновение женщине показалось, что это вовсе не её пальцы. Тогда чьи же? Что ты несёшь, дорогая? Феи двигают твоим телом, а ты ни черта не можешь.

Забавно разговаривать с самой собой про себя. В присутствии своих вещей, которые и пальцем не пошевелили, чтобы помочь встать. А тебе удалось поковырять пальцами пол, дорогуша! И ты, как сказала бы мама, умница дочка! Терпи и вставай уже.

Кристина подняла онемевшую руку, в воздухе нарисовала вокруг лампы ободок, представив, что подобный предмет смотрелся бы совсем неплохо на потолке, если предварительно окрасить его, скажем, в серебряный цвет или бронзу. Затем поднесла кисть к лицу и лизнула палец, на котором, совсем случайно, при мысленных зарисовках круга, обнаружила какое-то непонятное пятно. Вкусно или не вкусно – ничего нет, нет ощущений. Может, она и не облизывала его вовсе, может быть, он попал не в рот, а в подбородок или ещё куда. Что же ты опять несёшь, дорогуша? Если нет вкуса, значит, должен быть запах. Точно!

Девушка повторила опоясывающие светильник движения, чтобы не забыть столь привлекательную идею, и приблизила пальцы к носу. На этот раз результат был, как и то, что пятен на руке оказалось значительно больше. Пахло неприятным, и все пальцы были измазаны чёрным кремом. Тина оглядела кисть: ничего такого, что могло бы удивить, просто краска, скорее всего, гуашевая. Наверное, кто-то принёс её и разлил . И как же, всё-таки, забавно разговаривать с самой собой!

Крис соединила руки, придав кистям форму трубы, и посмотрела на лампу, потом на стену, на полку с обувью, где лежали любимые сапоги, на молчаливого мужа, который и не собирался с ней разговаривать, на противную лужу, в которой ей приходится морозить зад. Малосимпатичный запах ударил в нос – видимо душа заполняла каждую клеточку тела, и теперь как раз дошла очередь до лица, потому что в следующую секунду дьявольски заныла кожа вокруг рта и глаз. Воспаляя внутреннюю боль, по рукам «побежали кусачие муравьишки», устремляя клыкастые пасти выше к плечам и шее. Внезапно, в холодных ватных ногах раздался взрыв, обратив языки пламени вниз к обнажённым стопам, и в животе лопнул пузырь с ядом, обжигая внутренности тупой досадой.

Женщина попыталась наклониться, чтобы встать, от чего последовала ещё более жестокая вспышка боли в спине, заставляя тело принять изначальную форму. Внутри, с головы до ног пролилась горячая река, словно треснула пробка, до момента сдерживающая поток образовавшегося несчастья. И в эти самые коварные минуты никто не хочет поддержать её, никто не собирается протянуть ей руку помощи. Никто из присутствующих: ни лампа, ни полка, ни надоедливая лужа, на которую девушка ещё найдёт управу. Никто, даже муж не может ей помочь. Конечно же! У него не получится. Но, если бы он захотел, если очень постараться, то вполне угодил бы супруге и выручил её. Ведь ничто же не мешает ему лежать и бессовестно пялиться на неё, пусть и одним глазом, но всё же. Потому и нет препятствий встать и уже, наконец, помочь своей сумасшедшей жене, которая, между прочим, до сих пор терпит все его безумные выходки.

Закружилась голова. Кристину окатили воспоминания утра, и наряду с воскресающим от шока телом, на неё снова набросилась «подруга», унося помутневшее сознание глубоко в берлогу, где уже не будет ни боли, ни отчаяния, только она – пустота.

***

Она очнулась позже, когда утихла боль, когда остыла и успокоилась река внутри, когда яд просочился в каждую клеточку тела и уже не доставлял столько неприятных ощущений. Открыв глаза, Кристи повторила пробежку по изображениям: потолок, лампа, полка, стены, муж, пол и лужа (чёрт бы её побрал). Правда, в лучах наступающего вечера они утратили былую чёткость, поблёкли и потемнели. Поначалу ей почудилось, что глаза облепила пелена, но уже через минуту, когда родные предметы обрели, наконец, всё то же содержание, девушка поняла, что на дворе смеркается, и пора бы уже принять меры.

Тина осмотрелась вновь, ощупала картинки снова, затем ещё и ещё, пока её взор не застыл на нем. Чего и следовало ожидать, на том, с кем все эти годы делила печаль и радость, разделяла постель, кого любила до безумия (и любит сейчас, правда, уже не так безропотно, как прежде), кто разрушил её жизнь. До чего же родные черты: всё тот же волевой подбородок, прямой нос и карие глаза (только в настоящее время на неё глядел лишь один). Она подумала, что сейчас Тимур выглядит собственно так, как раньше. Точно! Именно в эту минуту на неё смотрел её подлинный муж, не тот монстр, поломавший всё, полгода унижавший душу и плоть, растоптавший всё святое, что у них было, растерзавший любовь и счастье, а настоящий Тим. Её милый Тим. Этот момент наступил, и Крис, наконец, дождалась возвращения супруга.