Олег Бондарь - Врата в преисподнюю

— Красивая? — проследив за моим взглядом, направленным на толпу танцующих, поинтересовался Андрей Павлович и задымил сигаретой.

На площадке заметно выделялась симпатичная бабенка, лет тридцати. Мне показалось, она несколько раз задорно мне подмигнула.

— Видная женщина. Жаль только, муж никудышный попался…

— А кто муж? — живо поинтересовался я, чувствуя, как кровь начинает бурлить в жилах.

Такое со мной случается всегда, когда дохожу до кондиции. Лишь только увижу юбку со смазливой мордашкой, враз забываю обо всех проблемах, да и, вообще, обо всем…

Прямо индикатор какой-то сидит внутри.

Начинаю на женщин засматриваться — все, баста! Пора завязывать пить.

Правда, именно этого мне никогда и не удавалось. Тащило дальше, по течению, принося одну неприятность за другой, которые я, увы, зачастую осознаю значительно позже, на больную неопохмеленную голову…

— Вон, сидит, наклюкался уже…

Андрей Павлович взглядом указал на противоположный край стола, где, тупо уставившись в стол, медитировал мой старый знакомый заведующий фермой Петр Тимофеевич…

— Так вот она какая, Верка…

— Слыхал уже?.. — чему-то довольно улыбнулся председатель. — Она женщина — ничего, работящая. Слабенькая, конечно, на передок, но, ведь, все бабы такие. А ее и винить грешно. С таким то мужем… Ты бы пошел, потанцевал с ней, что ли? Вишь, как на тебя смотрит! Дело-то молодое…

Я еще раз опасливо покосился на приунывшего зав. фермой и, осознав, что неприятных осложнений с его стороны быть не может, решительно поднялся из-за стола.

Старый сводник удовлетворенно крякнул и проводил меня хитроватой улыбкой.

Кружась с Веркой в медленном танце, ощущая ее мягкие, податливые, выпуклости, вдыхая возбуждающий аромат женского тела, я краем глаза заметил, что Андрей Павлович переместился к мужу моей партнерши и о чем-то с ним беседует. При этом они оба бросали на нас недвусмысленные взгляды. И Петр Тимофеевич больше не казался беспробудно пьяным.

Но, к тому времени я уже успел потерять голову, и мне было глубоко на все наплевать…

Потанцевав, мы с Веркой, пардон — Вероникой, именно так она настаивала, чтобы ее называли (тлетворное влияние творений супругов Голон — налицо), за стол не вернулись. Воспитанная в лучших традициях сельского гостеприимства, женщина считала, что обязана показать заезжему гостю местные достопримечательности. Я, естественно, против окультуривания программы не возражал.

В результате, мы, миновав уже знакомый мне фруктовый сад, оказались на том же злополучном месте на берегу реки, где некогда так бесславно развивались мои отношения с невестой фермера. Наверное, оно было заколдованным и всех блудниц, независимо от того, местные они или заезжие, тянуло к нему, словно магнитом. Вот только "донжуаны", как я имел возможность убедиться, чувствовали себя здесь не совсем уютно.

Оставалось надеяться, что прошлые мои неприятности являются исключением, а, отнюдь, не правилом.

— Красиво здесь… — расслабленным романтическим голосом произнесла Вероника. — Не правда, ли?

Закат и вправду был чудесен. Даже — изумительный. Лучи заходящего солнца окрасили тучи в багровые тона, и зарево вселенского пожара отражалось в спокойных водах никуда не торопящейся реки.

Однако мне было не до длинных прелюдий.

— Тебя муж не хватится? — спросил с тревогой, совсем не к стати вспомнив почти осмысленное выражение на лице у заведующего фермой.

— Не думаю… — бойко, но, как мне показалось, не совсем уверенно ответила женщина. — По-моему, он уже того… Готовченко… А ты что, его боишься?

О, женщины!

Глупейшие создания…

Или, как там сказал поэт?

Нет, не помню…

— "Боюсь" — не то слово. Вернее сказать — опасаюсь. А это — разные понятия, — надоумил непутевую Веронику.

— Вообще-то, ты прав. Он меня к каждому быку колхозному ревнует. Я даже из-за этого на ферму ходить перестала…

Трудно было понять, шутит она или говорит серьезно?

— Тогда, может, вернемся?

— Ну что ты… Мне с тобой так интересно… Ты такой умный…

Ее руки обхватили меня за плечи, и наши губы слились в долгом сладком поцелуе.

Больше никакие тревоги и опасения меня не волновали…

Мы уже приводили себя в порядок, когда над оврагом, местом нашего уединения, зашуршала трава и послышались чьи-то шаги. А вскоре, мы едва успели испугаться, сверху нарисовалась довольная физиономия Федькиного шафера.