– Что это такое у тебя? Амулет какой-то?
– Да нет, конечно. На ловлю когда-то ходил. Не более того, – сухо и каким-то неуверенным голосом ответил он, после чего хлестнул лошадь кнутом.
– Но, моя хорошая! Нельзя тут оставаться ни в коем случае: подождут и опять вернутся. Уж тогда-то никакая медвежья кровь не поможет. Эту повозку я даже им ни за что не отдам, слишком долго уж с ней вожусь.
Какое-то время мы сидели в тишине, пока я не решился начать разговор:
– У тебя есть семья?
– А у кого ж ее нет? Целый год ее не видел.
– Год?!
– Еще бы. Вот эта провинция, и ещё три или четыре на нашем пути, – и я буду на родине, а семья ещё дальше, в городе Велоун.
– В том самом Велоуне?
– Да, у города нехорошая репутация, но дом не выбирают, как и большинство других вещей… Знаешь, а ведь у меня дочь есть, Изабелла. Ей 17 уже. Замуж пора. Правда, не за кого. Она все мне козни строит. Вижу ее мало – дороги, дороги.
– А ты, Фризо, где бывал, что видел?
– Достаточно горя и счастья мне довелось повстречать и знаешь, пробыв тут уже один день, я понял, что это ужасно утомительно – жить так вечно в дороге. – И почему же?
– Потому что проблем не так много. Повозка и дорога.
– В этом ты не прав. Это ведь, как ни как, мой хлеб, да и не так уж скучно – ведь я всегда держу путь в неизвестное. От меня конечно сбежали мои старые проблемы, как, кстати, и моя жена. Но пришли новые. И, по крайней мере, они не кричат на меня, не стучатся в дверь и не смотрят в мое окно. Я ведь знаю, о чем говорю – дорога не даст скучать.
– В этом твоя правда.
– А знаешь, Фризо, раз мы уже начали этот разговор, то скажу тебе – я ведь не всегда был купцом.
– А кем же?
– Какое-то время я только и делал, что уповал на удачу. Играл в карты. Ох, до чего веселая жизнь была. Есть что вспомнить. Именно тогда были золотые годы…
Я улыбнулся исподлобья, а он продолжил:
– Да, в общем, не об этом я. Тогда впервой подружился с голодом и научился ни о чем не жалеть. И обрел, через какое-то время, как мне показалось, свое счастье. Но, как видишь, дальше сложилось не так, как думалось. Наверное, потому мне это наскучило, как дешевый алкоголь – счастье которое можно было купить, это – не счастье. Так что, я много упустил. Но, наверное, и много обрел тогда. Ведь, не теряя, нельзя обрести. Сейчас же, я научился ценить то, что имею: день, хлеб и повозку. И более: у меня есть семья – жена вернулась ко мне – и дом, и поэтому я уже счастлив от того, что живой. Завтра же я буду счастлив, если приеду вовремя в город и куплю товар подешевле. Послезавтра же буду счастлив, если продам все в срок, а через месяца-два – если увижу свою семью. Ты ведь священник, и должен меня понимать.
– Я тебя понимаю. Только тебе не угодишь.
– А разве это не так? Ведь ты борешься за него каждый день и дело только в том: достиг ты цели или нет. И вообще, проигравших я не забыл и отдал им те крохи, который они проиграли.
– Но, знаешь, что самое обидное для меня?
– Что те, с кем ты поделился пошли и проиграли все?
– А откуда ты знаешь?
– Не так уж мало я и видел.
Он закончил разговор так же неожиданно, как и начал:
– Да. Не так уж и мало я видел. Смотри-ка, светлеет уже.
– И правда, светлеет, – подтвердил я.
– Вон гляди: наш город. Видишь то желтое пятнышко? Это макушка главного храма. А вон вдалеке виднеется и еще один город.
– Так близко, что ли?
– Да, тут много городов. И все живут в мире. Впрочем, это не новость. Совсем скоро уже прибудем.
– Не уверен насчет мира.
– Поверь мне на слово, я не один год промышляю в этих краях.
– А что ты думаешь насчет оренов, фавнов и…
– А что орены? – он не дал мне договорить – они что, не живые? Они тоже, конечно же, не хотят никакой войны. Они ленивы, но никогда не подымут меч на своего собрата. Они входят во многие коалиции. Поговаривают даже что и – меченосцами. Да и вообще это торговый народ. Не подумай ничего плохого, но это их город. Город Сантегро.
Я еще раз переспросил насчет оренов, фавнов и храма. Но ответ был тот же.
– Прошу тебя: не надо делать такое удивленное лицо. У них тоже есть своя душа, сердце и свой Бог. Только они ужасные собеседники.
– Прямо как я?
– Нет, они похлеще. Ты хоть слушать умеешь. Как-то ездил я с одним ореном.
– И как?
– Да ни как. Слова не дает сказать даже. Зато вечно веселый. Даже не знаю, что хуже жара под тридцать или вечный зной…
– Эй! Ты ведь это специально начинаешь!
– Может и да. Но! Пошла!
Через несколько минут мы были уже у ворот. Реральд сказал, что теперь могу называть его просто Рей, а также рассказал, что какое-то время он даже тут жил, и его очень много кто знал. Но за год, по его словам, могло многое измениться. Но оружие и железо тут как продавали, так и продают.
Читать дальше